От ковида умерла Людмила Вязмитинова — поэт и литературный критик. Ей было семьдесят лет, по нынешним меркам это ужасно рано, в особенности — для человека, насколько плотно и активно вовлеченного в литературную жизнь, как она.
Её знали очень многие — в литературной Москве, а потом и в литературном
Я помню:
мне нельзя плакать —
некому вытереть мои слёзы…-
трудно было бы отнести только на счет чувств вымышленного персонажа.
Теперь, после её ухода, необходимо заново сказать и о корнях её творчества, и о значении её работы.
Вязмитинова вошла в литературу в конце
Вместе с Цукановым Вязмитинова стала одним из первых хроникёров, фиксировавших на письме новый устный период существования русской литературы — многочисленные литературные вечера, проходившие в Москве в
О том экзистенциальном значении, которое имела для неё эта работа, Вязмитинова сказала в одном из своих последних стихотворений, написанном на смерть поэта Владимира Герцика. Оно показывает, как стихи вплетены в повседневность и оказываются её важнейшей частью.
…И, уже подходя к метро, я увидела праздничную процессию,
славящую буддийский праздник,
в первый день которого умер поэт и литературный критик
Владимир Герцик.
А у самого входа в метро я купила веточки вербы,
поскольку в тот день была Вербная суббота,
и ― редкая удача ― у той же продавщицы недорого купила платье,
которое, как мне потом говорили, мне очень к лицу.
Вечная тебе память, поэт и литературный критик Владимир Герцик!
Хоть я и не верю в вечную память.
Но пока буду жить, буду помнить тебя,
одного из героев литературных как девяностых, так и последующих лет,
сотоварища по команде молодости нашей.
Хотелось бы свидеться с тобой в литературном раю,
и читать там стихи, стихи, стихи…
Впоследствии, на рубеже
С самого начала своей критической деятельности Вязмитинова приняла за точку отсчета неподцензурную, то есть свободную литературу, существовавшую вне советской печати. Для неё было важно картографировать всю местность целиком, нанести на карту отдельные имена в их соотношении. Отсюда — сразу несколько качеств, отличавших Вязмитинову как критика, редких и по отдельности, а уж тем более — в сочетании.
Первое — почти полное игнорирование литературных войн и конфликтов. Она писала об авторах, временами отчаянно конфликтующих друг с другом, и словно бы в упор отказывалась замечать эти бои и споры; её рамкой была совокупность эстетических традиций неподцензурной литературы, и в этой рамке она была готова с равным уважением рассматривать столь разных авторов, как, например, Юрий Мамлеев и Всеволод Зельченко. За такую всеядность её можно было бы критиковать, если не учитывать стоящего за ней стремления увидеть общие тенденции, связывающие разных авторов: например, трансформации эстетики постмодернизма или рождение новых форм фантастического. Вероятно, литературный рай, о котором сказано в стихотворении памяти Герцика — великого спорщика и ниспровергателя авторитетов — виделся Вязмитиновой как возможность разговаривать и читать друг другу стихи без скандалов и бурно выражаемых разногласий.
Второе свойство — отказ от нормативности в литературе. И в советской подцензурной словесности (очень часто), и в неподцензурной критике (реже, но гораздо чаще, чем хотелось бы) встречался и встречается подход, при котором современная словесность воспринимается как отступление от воображаемого идеала, а «недотянувшие» авторы подвергаются проработке. Вязмитинова воспринимала литературу как процесс постоянного приращения смысла и поэтому статью о нескольких достаточно молодых на тот момент авторах (от 33 до 37 лет) могла закончить торжественной констатацией: «…творчество значительных поэтов ставит больше вопросов, чем ответов, высвечивая, тем не менее, суть того, что лежит в глубине современной нам общекультурной ситуации»
Третье, вытекавшее из двух первых — отказ от мышления «обоймами» в какой угодно форме. Вязмитинова была готова писать об очень разных авторах, в том числе и о тех, что только вступали в литературу. Хотя, конечно, были у неё и любимые писатели, к творчеству которых она регулярно возвращалась — например, Мария Галина.
С укоренённостью в неподцензурной литературе у Вязмитиновой сочетался явный интерес к разного рода новоизобретенным мифологиям и тем стилистическим стратегиям, которые принято называть магическим реализмом.
«Мир устроен так, что основная его часть, а следовательно и реальная, или истинная, или настоящая, или просто реальность, недоступны для обычного человеческого восприятия. Казалось бы, это даёт беспредельный простор для фантазии, однако, как бы высоко она ни взлетала, её крепко держат силы притяжения к существующим в культуре представлениям, в том числе об устройстве того, что обычно называют невидимым»
Несмотря на ссылки на архаически выглядящий «метафизический реализм» (термин Юрия Мамлеева), Вязмитинова, как уже сказано, постоянно стремилась различать в культуре ростки нового. Отсюда, например, заметный со второй половины
В память о Вязмитиновой останутся благодарность, которую испытывают многие за её человеческое тепло, её статьи и её стихи. Например, стихотворение, где она говорит «мы» не потому, что готова говорить от имени коллектива, а скорее потому, что причисляет своё «я» к гораздо большей общности. К такой, которая не вчера началась и не завтра закончится, но не становится от этого «всепоглощающей и миротворной бездной» — в ней сохраняются боль, память и сочувствие.
Самый синий, самый зелёный,
самый высокий и грозовой
перевал,
за который уходят наши души,
оставляя тело,
протянутое
к синему, зелёному, высокому и грозовому.
И песнь протяжную, пропетую над нами,
уже немыми повторим гy6aми.
Зeлёный свет над жёлтым встанет полем
и растворит остатки нашей боли.
Илья Кукулин
Людмила Вязмитинова была из тех, кто любил литературу в себе больше, чем себя в ней. Она любила людей, а то, что они писали ещё и тексты — было приятным дополнением и темой для разговора. Я писал об этом в давешней рецензии в «Звезде», откликаясь на её «Тексты в периодике». Мне казалась важной мысль о том, что её книга — хроника безусловной любви. И тексты в ней — человека слышащего, подавляющего (чтобы услышать других) свой голос. «Мы огорчительно разучились слушать друг друга. Поэтому и бесценен труд Вязмитиновой, которая, не дожидаясь ответного чувства, сама старается понять».
Труд в виде книги и служение в виде жизни, после завершения которой осталась дыра. Вязмитинова никогда не занимала лидирующих позиций в литературном процессе, но она сама была эпохой, и без неё уже стало холоднее, несмотря на аномально жаркое лето. Стало холодно и пусто.
А в родных у неё был весь литпроцесс. Для её большого сердца три тысячи человек (а нас вряд ли больше) было в самый раз. Как теперь нам будет недоставать её одной?..
Мы общались года с
Обсуждали книги и пишущих/издающих их людей (я запомнил, с какой теплотой и благодарностью она отзывалась о Дмитрии Кузьмине, признавая его высочайшее мастерство и человеческую глубину — мне, например, запомнились такие слова: «На презентации изданных им книг приходили в первую очередь, чтобы услышать предваряющее слово Кузьмина, а что там будет дальше — не так важно»).
В
В последний раз мы виделись на презентации книги Ольги Балла — в мае 2021 года. Выступая, я сравнил Ольгу именно с Людмилой — по тому неуловимому родственному гену
Владимир Коркунов
У меня вышла новая книга стихов. Вы понимаете, что это значит для поэта. Эту книгу мне издала, то есть сделала максимально всё от неё зависящее для её издания, Людмила Вязмитинова. Это её дар, бесконечно драгоценный. Люда очень меня торопила, как будто боялась не успеть. Хотела сама лично передать мне авторские экземпляры, но я уехала в Тверь. 28 июня она принесла их в Союз литераторов в Георгиевском переулке. 12 июля, после путешествия на лодке по
Вообще, то, что она делала в последние годы, было очень интересно. Поэтому я неоднократно посещала студию «LitClub Личный взгляд», куратором которой была Людмила Вязмитинова. Но совершенно меня расположил и порадовал её новый проект «Поэзия со знаком плюс», в рамках которого впоследствии и вышла эта книга. Поэт, критик, подвижник литературного процесса, она попала в точку, для меня актуальную, значимую. Тем удивительнее мне слышать сейчас рассуждения о её депрессиях и нежелании жить. Такой позитивной энергии, как у неё, можно только позавидовать. Она, можно сказать, горы сворачивала, и сколько ещё намеревалась сделать! Добрый человек, креативная личность, чуткая душа, неравнодушная пытливая натура, философ, лирик, особа, увлекающаяся сама и увлекающая других, непрестанно удивляющаяся происходящему на её глазах в литературе и стремящаяся разобраться с помощью разных мнений, никого не одёргивающая и внимательная к любому слову. Фигура значительная убрана рукой судьбы с поля литературных игр, «…а потому что времена такие, что не знаешь, каким словом их назвать…» (Л. В., из переписки 28 июня 2021).
Света Литвак
Ушла Людмила Вязмитинова. Ушла в то непростое время, когда многие уходят, уходят преждевременно, неожиданно, на фоне повседневных дел и забот. Остаётся, как принято говорить, «светлая память», «вечная память». Да будет так. Но будем честны, ничего вечного в нашем земном, далеко не небесном мире нет. Однако есть некая протяжённость во времени и пространстве. Я искренне надеюсь, что память о Людмиле будет долгой и переживёт поколение тех, кто её лично знал.
С Людмилой я познакомился на одном московском поэтическом мероприятии, когда разбирали
Я не буду перечислять здесь подробно все литературные заслуги Людмилы Вязмитиновой. Сборники критических статей. Её работа в клубе «Личный взгляд» и в Союзе литераторов. Организация фестивалей, бесчисленные выступления на литературных вечерах, обсуждениях и семинарах. Статьи в периодике, участие в редколлегиях разных изданий, труды по составлению альманахов, сборников, «Календаря поэтов» и просто книг тех авторов, которые ей были дороги. Об этом много написано, и будет написано ещё больше. А коснусь именно этой, редкой в наше время человеческой черты — её искреннего внимания к авторам. Её способности объективно подойти к оценке их творчества, в привычной литературному сообществу среде противостояний не делить людей на своих и иных. В силу возраста вокруг неё естественным образом группировались авторы, которых весьма условно можно назвать традиционалистами. Однако её интересы в области поэзии, да и прозы, были удивительно широки. От неё часто можно было услышать похвалу опубликованному в журнале «Воздух» или в «Новом литературном обозрении». Одной из первых, кого я увидел на завершающем мероприятии премии Аркадия Драгомощенко в 2019 году, тоже была она.
— Наши ребята молодцы! Я рада за них! — заключила Людмила по окончании чтений. Всякий, кто знал её стихи, удивился бы этому высказыванию, настолько эстетика её собственных произведений была далека и даже противоположна тому, что называют актуальной поэзией. Мы часто спорили с ней по поводу этого. И всегда в ней побеждал критик. Она имела способность отключить свои собственные эмоции, хотя была очень эмоциональным человеком, и быть объективной, находить действительно интересное и новое в любом, самом неожиданном по форме произведении.
— Я многое видела, меня трудно удивить, — часто повторяла она. Но, тем не менее, удивлялась и радовалась всему удачному, что видела в тексте. Возможно, поэтому многие молодые авторы активно участвовали в работе её клуба. И поэтому именно на организованных ею вечерах я дважды читал наиболее экспериментальные свои творения, которые не осмелился бы читать в другом месте. Потому что знал, что она будет слушать и пытаться понять, и обратит внимание других на текст. Такое происходило со многими участниками её клуба. Возможно, эта победа критика в ней самой над поэтом мешала ей последнее время писать собственные стихи. И их появлялось не много. Но те, что появлялись, были удивительными. И отражали самые новые тенденции, проявляющиеся в нашей жизни.
Она постоянно искала новое. Она организовывала чтения, на которых параллельно со стихами обсуждались проблемы искусственного интеллекта, новейшей философии, цифровизации, роботизации. Как я понимаю теперь, ей важен был не научный уровень, на котором шел диалог, но возможность побудить авторов думать и писать об этом. Самые разные тенденции были ей интересны: её можно было видеть на чтениях тех, кто относит свое творчество к фемписьму, на фестивале верлибра, на презентациях прозаических книг, на ярмарке Non/fiction и еще много где. Находясь там или в пути, она одновременно читала тексты, присланные авторами, с планшета, и потом высказывалась о них. Последние годы она сильно интересовалась современной прозой, особенно таким направлением, как магический реализм. Соответствующий сборник её усилиями был издан. Она была человеком, который мог взять сырой текст книги и просмотреть его весь за несколько ночей, вычистить ошибки, поставить пропущенные запятые, правильные тире, обсудить с автором неудачные места, терпеливо выслушать его возражения и возмущенные возгласы, убедить исправить. И всё это бескорыстно, за счёт своего времени, которого у неё было катастрофически мало. А потом ещё оказать помощь в издании. Так многие поэтические и прозаические книги появились на свет и были успешно презентованы на радость авторам и их читателям.
— Я это перелопатила всё, исправила, согласовала, было ужас что, но теперь можете печатать, — говорила она мне как один из соредакторов журнала «Тонкая Среда», высылая произведение очередного автора. И далеко не всегда за этот труд она получала благодарность.
Очень сильно Людмила переживала по поводу изменений, происходящих в литературном процессе, потому что действительно была человеком этого процесса и в нём жила. Он был воздухом, который питал её. Людмилу огорчала уменьшающаяся посещаемость чтений и обсуждений, проявившаяся ещё до пандемии. Равнодушие многих авторов к творчеству их коллег. Она не любила
И за пределами столицы её имя тоже давно известно, и как поэта, и как критика. Уже имея проблемы со здоровьем, она всё равно посещала весьма удалённые города, участвовала в разных фестивалях и чтениях, выступала в местах, где приезд литератора из Москвы был событием и находил отклик в сердцах участников.
В последний раз я видел Людмилу 23 июня на организованных ею чтениях моих новых текстов, в библиотеке им.
Я думаю, что нам всем, и читателям, и литераторам, есть чему поучиться у Людмилы Вязмитиновой. Надеюсь на это.
Владимир Пряхин
В одном из своих интервью Люда
Ольга
но эту шапочку твою
не за не буду не забуду
клевать по буковке кутью
когда в слепом планшете буду
нам станет синим божий след
прокола воз духа прогула
из гула панциря на свет
поющего себя авгура
ты шею тянешь как во сне
на солнышко глядишь светает
и три слонёнка на спине
ну покатай ну покатаю
Ростислав Русаков
Я познакомилась с Людмилой Вязмитиновой в 2005 году в Самаре на конференции по современной литературе. И с самой первой минуты знакомства она поразила меня своей любовью к русской словесности.
Все эти годы меня удивляло и восхищало это ровное негасимое пламя любви, которому не могло помешать ничто. Отсутствие денег, внимания публики, превращение литературы в частное, почти домашнее занятие, конечно, не могли её не огорчать, но ничуть не влияли на
Этот постоянный интерес ко всему новому и, быть может, ещё недостаточно оформившемуся мог
Мы не были друзьями в бытовом смысле этого слова, но мы были коллегами и работали вместе много и плодотворно. Я сама до 2014 года ставила превыше всего русскую литературу, поэтому хорошо понимала её отношение и любила в ней то, что теперь мне самой уже было недоступно. Масштаб личности этого человека таков, что никто из нас не сможет сказать словами советской песни «отряд не заметил потери бойца». Эту потерю не заметить невозможно. Людмила Вязмитинова вела множество проектов и делала огромную работу, которая при её жизни, быть может, и не была, как это часто бывает с женщинами, достаточно заметной, но буквально каждый из нас после известия о её уходе почувствовал огромную пустоту, которую теперь уже ничем не получится заполнить.
27 июня, приглашая меня выступить на вечере памяти Марии Чистопольской, она сказала: «Надо ходить, а то сами уйдём, кто для нас это всё устраивать будет». 1 июля она провела этот вечер, 3 июля участвовала в «Полёте разборов», и буквально до последнего момента мы с ней переписывались по поводу планов на осень, обсуждая новый цикл мероприятий. Но не поэтому её уход лично для меня — огромная потеря. Мне будет недоставать в первую очередь её любви к литературе, её веры в людей, её внимания к малейшим проблескам таланта. Мне кажется, русская литература осиротела с её уходом, мы все осиротели. Именно от этого сейчас так больно и горько.
Анна Голубкова
Не пошла на прощание с Людмилой Вязмитиновой, и причина не только в том, что была назначена на это же время на вторую прививку. А в том, что Люду не увижу — ковидных хоронят в закрытых гробах. Не увижу и Андрея — он до сих пор в больнице. А увижу сына и невестку, хоронящих, как они решили, а не как она завещала…
С Людой меня познакомил Руслан Элинин — талантливый поэт и бойкий авантюрист самого начала девяностых. Он предложил издать книгу пьес в рамках забавного проекта «Классики XXI века». Книгами тогда издавали только пьесы маститых, и мне, молодой драматургессе, это показалось огромной удачей. Люду Вязмитинову Руслан назначил редактором, и она всё время подхватывала косяки его руководства проектом. В
Мы сдружились, я жила на Усачёвке, её папа — на Пироговке, а хозяин «классиков нынешнего века» снимал квартиру возле Усачёвского рынка. Заходя к папе или Руслану, Люда заглядывала к нам и стала домашним человеком. Я уже знала всё о её папе, сыне, мужьях, свекрови, но когда книга была спасена, Люда призналась, что пишет стихи, и муж поэт, а редактурой подрабатывает. Прочитала отличные стихи и свои, и Андрея, а на вопрос, почему скрывала, сказала
Самопальный издательский прецедент не научил меня ничему, и я полезла издавать бестселлер троюродного британского брата, известного натуропата Питера Дедмана «Натуральная еда». Перевод с английского, естественно, делал муж Люды — Андрей Цуканов, блестяще владевший английским. И мы постоянно обшучивали, чем в оздоровительных составах заменять английские травы и водоросли, не имеющие российских аналогов. Книга шустро продалась тиражом 50 000 экземпляров, не став бестселлером, поскольку была очень убого издана. К тому же издательница Маргарита Ламунова стопроцентно «кинула меня на деньги», как говорилось в те годы. Мне было нечем выплатить положенный брату гонорар и не удалось объяснить английской тёте, что договор в России тогда составлялся так, чтоб обокрасть автора. Люда переживала больше, чем я, они с Андреем хотели отказаться от гонорара за перевод. Но денег у британского брата было в миллион раз больше, чем у
Мы с ней не выпускали друг друга из виду, чаще перезванивались, чем виделись, но казалось, Люда всегда здесь, рядом, стоит набрать телефон или черкнуть по интернету и продолжать разговор с прежнего места. В 2013 году мы с мужем, благодаря Оле Славниковой, оказались на
Понятно, что, забив на тусовку, тут же зависли в жутком общепите на Пятой Авеню, пытаясь пересказать друг другу последние новости. Оказалось, Люда с Андреем застряли в деревушке на берегу океана в связи с его работой по продвижению сайтов, но она считает дни, когда вырвется из этого заточения, вернувшись в любимую среду и любимую квартиру на
Америка это, видимо, чувствовала, и прокатилась по ним танком своей медицины. Сперва Андрея, пока у него была дорогая страховка, уговаривали на безумную операцию, а когда страховка уменьшилась, дорогая операция оказалась необязательной. Потом трагедия произошла с Людой, она разрешила мне описать это в книге «Неделя на Манхэттене». Укус клеща привёл к болезни Лайма. Анализ выявил это тяжелейшее заболевание, но врачу было лень прочитать медкарту, и он назначил лечение от пневмонии. Через
Люда уже не видела одним глазом и не соображала от интоксикации и головной боли, но ожидала МРТ на каталке приёмного покоя десять часов! Хотя бы после результатов МРТ включилась мединструкция, её госпитализировали, воткнули сто капельниц и катетеров и начали наконец оказывать медпомощь. Потом, как она рассказывала, на полминуты зашёл врач, «важный, как Господь Бог», не глядя на пациентку, сделал сквозь зубы назначение и тут же покинул палату. Замечу, что благодаря работе Андрея, у неё была отличная страховка, и если б мы не были знакомы столько лет, я считала бы, что она сгущает краски.
Проговорив часов пять, мы провожали Люду с Андреем на Пенсильванский вокзал, брели по мрачным и замусоренным Седьмой и Восьмой Авеню, и она предупредила:
— Держи кошелёк, здесь опасно!
Потом наткнулись на группу чёрных проповедников, тянущих к небу руки и хором орущих:
— Америке конец! Люди, остановитесь, задумайтесь! Что вы делаете? Скоро всё это полетит в тартарары! Солнце Америки закатывается! Ваше Яблоко сгнило!
Пенсильванский вокзал показался мрачным, потёртым и грязным.
— Дальше не ходите, — сказал Андрей, — там, где посадка, очень некрасиво.
— Куда уж ещё некрасивей? — удивилась я.
А Люда вздохнула:
— Какая я была дура, что не остановила сына, получившего предложение здесь работать! Если б кто сказал двадцать лет назад, когда мы тусовали в Гуманитарном фонде, что ты будешь провожать меня на Пенсильванском вокзале, я умерла бы от смеха…
И что скрывать, с сыном ей было не просто, он не справился с эмиграционной нагрузкой и компенсировался в православном фанатизме. Люда жаловалась, что устраивает ей истерики по поводу того, что они с Андреем невенчаны, и даже по поводу того, что она носит брюки. Думаю, тема похорон Люды в могилу первого мужа, вместо завещанного ею кремирования и развеивания праха, того же происхождения. И грустно, что несложившаяся «американская мечта» заслонила парню возможность осознать масштаб личности его матери.
Через несколько лет Люда и Андрей вернулись в свою квартиру у метро
Я вытаскивала её на заседания своего политического женского клуба, она частенько захаживала, «чтобы понять, что происходит вокруг». Однажды во время выступления громкого во всех смыслах спикера, я заметила, что Люда спит. Спросила потом, что случилось? Ответила, что стала очень востребована, перегружается, не высыпается, а с заседаний клуба всегда уходила пораньше со словами: «У меня там Андрюха!»
Это был не просто симбиотический брак, а общая кровеносная система, право на которую Люда выстрадала, стерпев массу негатива, включая полное неприятие её новой свекровью. И не только новой свекровью. Но Люда и Андрей были задуманы небесным диспетчером как одно целое: один начинал фразу, другая заканчивала или наоборот. Люда бесконечно восхищалась талантами и успехами Андрея, умудряясь быть кентавром, совмещающим собственное творчество с амплуа музы для
В отличие от большинства вернувшихся эмигрантов, Люда нашла свою нишу, стала председателем секции поэзии в Союзе литераторов и создала свой Литклуб «Личный взгляд». Она издавала молодых, организовывала вечера и фестивали, составляла сборники, писала критические статьи. Была мамкой для начинающих поэтов, нуждающихся во внимании и бережности. Бескорыстно ставила их на крыло, и радовалась, когда у них получалось взлетать.
Один из поставленных на крыло оказался ублюдком, признался в сетях, что пришёл к ней в дом с симптомами коронавируса, и добавил: «Не плачьте, она хотела уйти…» И это не только низость, но и базовая ложь. Последний раз виделись с Людой на прощании с Ерёмой. Сидели на лавке в Зверевском центре, и она, начисто лишённая пафосной самопрезентационности, с места в карьер сказала: «Помнишь, ты говорила, срочно вали из Америки? Ты была права! Получается, что я только недавно начала здесь жить такой жизнью, какой всегда хотела, а прежде занималась ерундой! Словно это была не я, и только теперь началась я — настоящая! И каждый день воспринимаю как праздник!»
А впереди у неё было только семнадцать дней…
Мария Арбатова
Я знаю, что о мёртвых либо хорошо, либо никак. Но я обещала ей.
В прошлом году, когда всё только началось, и мы все были ужасно испуганы, она попросила меня: «Дан, если я помру, ты напиши всю правду, а то понабегут — ну как оно всегда бывает. А тебе я доверяю, ты напиши, какая я была».
Люда, милая. Я всё запомнила. Я пишу.
…Впервые я узнала о тебе, когда обожающий тебя Боря Кутенков сказал мне в 2012 году: «Людмила Вязмитинова очень прониклась твоими стихами и сказала, что теперь будет за тобой следить». «А кто это?» — спросила я. «Ты что? — изумился Борька моему невежеству. — Это критик известная. Очень все её уважают…» Я пожала плечами — картина яснее не становилась. «Ну такая седая, полная, всегда в шапочке», — шёпотом пояснил Боря. Тогда я сразу поняла, о ком речь. И, несмотря на всеобщее (и Борино!) уважение, мы с ним ещё десять минут покатывались со смеху, когда я стала изображать, как критик Вязмитинова следит за мной, спрятавшись в кустах возле моего подъезда.
…Мы стали общаться с тобой в
И вот на заре нашего с Данилой романа мы с ним поругались, и ты приехала ко мне в гости утешать меня. Мы здорово нахлестались с тобой красного сухого, и ты всё повторяла после каждого тоста: «
Я тогда так к тебе тянулась в плане общения, что специально для тебя придумала САБЖ — Сообщество активно беседующих женщин, но он мне быстро надоел, потому что ты там часто несла чушь, хотя и выбила нам ЦДЛ в качестве площадки. А без меня ты его не видела смысла вести. Кроме того, мы поссорились потому что я любила писать про встречи этого клуба красочные посты в фейсбуке, в которых называла тебя Верховной ведьмой, а САБЖ — шабашем. С тех пор прозвище Верховной ведьмы с моей тупой лёгкой руки к тебе прилепилось, но ты уже по слухам стала носить его с некоторым кокетством.
…Свою книгу «Месяцеслов» ты из меня выбила, угрожая мне по телефону инфарктом,
…С годами ты становилась немного нелепая и засыпала на вечерах, которые сама и вела. Я возмущалась этим фактом и говорила тебе, что у кого деменция, тот должен сидеть дома. Ты в ответ смеялась и говорила: «Вот будет тебе семьдесят, Курская, — поговорим».
Ты изводила меня звонками по ночам. Свободно могла позвонить в два часа ночи, чтобы сказать: «Я только тебе могу доверять. Андрюху забрали в больницу. А у нас кот, понимаешь? И вот если я умру — ну, например, от высокого давления — меня никто не найдёт! Всем
— Люююд, чего тебе
— Так я и прошу — ты мне можешь звонить каждый вечер, как бы проверять, жива я или нет? Я только тебе доверяю, Курская. Ты не забудешь.
Андрея тогда часто увозили в больницу, и ты доводила меня до белого каления, когда писала мне эсэмэску: «Помоги Андрюхе, ты ведь колдунья! Проведи ритуал!» И бесполезно было писать, что у нас тут не средневековье, и я не врач. «Ну что тебе, жалко, что ли?» — писала ты.
Вообще в последнее время ты постоянно нам всем рассказывала, как болеет Андрюха, но о своих болячках почти не говорила никогда. Ты себя мало любила, Люда, и очень любила своего мужа. Но я точно знаю, кого ты любила больше всего на свете. Литературную семью. Тех людей, которых принято называть литтусовка. Но ты называла их своей семьёй. Ты любила каждого из них. Даже когда с ними ругалась. Для каждого из них ты готова была отдать почти последнее. Я это знаю, и мы все это знаем. Ты была одинокой с нами, но без нас тебя одиночило ещё больше.
Ты любила и меня, и часто говорила об этом мне. А я тебе уже несколько лет не говорила ничего такого. Если бы ты знала, как я корила себя за это все дни, пока врачи боролись за твою жизнь. Как я молилась за тебя, как просила. Ведь ты знала обо мне главное. То, чего не знал, может быть, никто. Ты верила в мою силу. Говорила мне, что я всего добьюсь. Ты любила меня, а я тебе уже так мало давала взамен. Но ты продолжала любить.
…Последний раз мы созвонились 2 июля. Я нашла тебе флеболога, и ты сказала, что на днях приедешь к нему, а на обратном пути заглянешь меня проведать. Но уже не успела.
Я не могу поверить, что ты никогда больше не позвонишь. Не съешь бутерброд с колбасой на фуршете. Не улыбнёшься мне, сверкая серёжками с горным хрусталём. Не напишешь грандиозную статью. Не придумаешь новый проект. Не разозлишь меня идиотским звонком.
Я реву, пока пишу всё это — честно пишу, как обещала тебе. Данила сейчас сказал, что ты как добрый дух или домовой, которого порой не замечаешь, но стоит ему покинуть дом — и нет уже того дома. Мы не знаем, каким будет литературный мир без тебя. То есть он будет, конечно, но будет уже другим. Ушла эпоха.
Я не знаю, где ты сейчас. Мне очень хочется верить, что ты не паришь над котом, а уже, свесив здоровые теперь ножки с облака, рассказываешь Богу про литпроцесс. И у тебя новая шапочка — золотистая, полусферой, над самой головой.
Я очень люблю тебя, Люда. Прости меня.
Дана Курская
Людмила Вязмитинова, чья невероятная вовлечённость в литературный процесс и широчайший диапазон интересов в нём выше отмечены всеми без исключения, не обошла своим вниманием и работу «Культурной инициативы». Именно в этой попытке охватить современную поэзию от края до края мы, при всех разногласиях и разночтениях, совпали безусловно и навсегда с самого начала работы сайта «КИ».
С 2010 года Людмила Вязмитинова написала для нас 29 статей, не прерываясь и во время своей американской эпопеи — снабжала нас репортажами
Больше десяти лет, запечатленных в ярких репортажах, точных наблюдениях, небесспорных, но всегда интересных истолкованиях. Часть этих материалов вошла в её книгу «Тесты в периодике», куда включены также около 30 статей о вечерах «Культурной инициативы», опубликованные в других изданиях.
Ссылки на этот свод публикаций (куда прибавлено еще два материала о вечерах с участием самой Люды) — несколько камешков в основание будущего нерукотворного памятника трудам Людмилы Вязмитиновой — мы собрали на этой странице.
Дорогая Люда, спасибо, что ты была с нами.
Служитель поэзии. Презентация книги Сергея Круглова «Народные песни» (М.: Русский Гулливер; Центр современной литературы, 2010). Москва. Клуб «Билингва».
http://kultinfo.ru/novosti/23/28/34/227/
Новости новой драматургии. Презентация книги Андрея Родионова «Новая драматургия» (М.: Новое литературное обозрение, 2010). Москва. Клуб «Билингва».
http://kultinfo.ru/novosti/23/28/34/246/
Квартирная опера. «Квартирник. Все звёзды Слэма, Открытого командного чемпионата Москвы по поэзии, игровой литературной премии „ПирОГИ — Живая вода“. Кети Чухров. Москва. Клуб „Улица ОГИ“.
http://kultinfo.ru/novosti/23/28/34/237/
Пойманный флогистон. Презентация книги Ирины Роднянской „Мысли о поэзии в нулевые годы“ (М.: Русский Гулливер; Центр современной литературы, 2010). Москва. Клуб „Билингва“.
http://kultinfo.ru/novosti/23/28/34/279/
Писатели придумали учебник о писателях. Презентация двухтомника „Литературная матрица. Учебник, написанный писателями“ (СПб.: Лимбус Пресс, 2010). Москва. Клуб „Билингва“.
http://kultinfo.ru/novosti/23/28/36/389/
Речевой поток через океан. Цикл вечеров „Спасибо скайпу“. „Перед книгой“. Владимир Гандельсман (
http://kultinfo.ru/novosti/23/53/56/510/
Хиты всех времён и народов. «Квартирник. Все звёзды Слэма, Открытого командного чемпионата Москвы по поэзии, игровой литературной премии „ПирОГИ — Живая вода“». Данила Давыдов. Москва. Клуб «Улица ОГИ».
http://kultinfo.ru/novosti/23/53/56/512/
Новая мифология. Презентация книги Вадима Месяца «Норумбега: головы предков» (М.: Новое литературное обозрение, 2011). Москва. Клуб «Улица ОГИ».
Помнить о войне. «День Победы. Современные поэты читают стихи о войне» — 2011. Москва. Клуб «Проект ОГИ».
http://kultinfo.ru/novosti/23/53/58/600/
Родом из детства. Презентация книг Ирины Глебовой «Уши от мёртвого Андрюши: книга историй и сказок» и Анастасии Зеленовой «Тетрадь стихов жительницы» (
http://kultinfo.ru/novosti/768/
Праздник всего, что есть вокруг. Презентация 1 и 2 номеров журнала «Гвидеон»; поэтический вечер Екатерины Перченковой и Ильи Риссенберга. Москва. Клуб «Проект ОГИ»; «КнигИ в „Билингве“».
http://kultinfo.ru/novosti/915/
Весенний парад литпроектов. «Общий сбор/Вся Москва» — 2012. Москва. Клуб «Билингва».
http://kultinfo.ru/novosti/938/
Коснувшись общих струн. «День победы. Современные поэты читают стихи о войне» — 2012. Москва. Клуб «Проект ОГИ».
http://kultinfo.ru/novosti/992/
Праздник метафоры. Презентация книги Сергея Строканя «Корнями вверх» (М.: Русский Гулливер; Центр современной литературы, 2012). Москва. Клуб «Билингва».
http://kultinfo.ru/novosti/1166/
Коперниканский переворот под портретом Брюсова. Презентация журнала «Воздух» № 1–2/2013. Москва. Музей Серебряного века.
http://kultinfo.ru/novosti/1363/
Чтения киборгов в
http://kultinfo.ru/novosti/1380/
Ветви нижнетагильского древа. Презентация книг Евгения Tуренко «Ветвь», Алексея Сальникова «Дневник снеговика» и Елены Сунцовой «Возникновение колокольчика» (
http://kultinfo.ru/novosti/1393/
Московский литературный андеграунд прошлого века по ту сторону Атлантики. «
http://kultinfo.ru/novosti/1422/
Мальчик безусловно был. Презентация книги Дмитрия Липскерова «Теория описавшегося мальчика» (М.: АСТ, 2013). Москва. Клуб «Дача на Покровке».
http://kultinfo.ru/novosti/1474/
Проклятые вопросы русского менталитета на литературных посиделках в Бруклине. «
http://kultinfo.ru/novosti/1542/
От Малаховки до Солнечной системы. Поэтический вечер Наталии Черных. Московская область, пос. Малаховка. Клуб «Стихотворный бегемот».
http://kultinfo.ru/novosti/1630/
Расширение русского литературного пространства в
http://kultinfo.ru/novosti/1667/
Живая антология. «День победы. Современные поэты читают стихи о войне» — 2015. Московская область, деревня Дунино.
http://kultinfo.ru/novosti/1952/
Поэзия в аспектах и без. «Пункт назначения». Журнал «Интерпоэзия» (
http://kultinfo.ru/novosti/2051/
http://kultinfo.ru/novosti/2128/
Слова, говорящие друг с другом. Презентация книги Наталии Черных «Четырнадцать» (Кыштым: Евразийский журнальный портал «МЕГАЛИТ», 2015). Москва. Музей Серебряного века.
http://kultinfo.ru/novosti/2183/
Борис Кутенков. Проводящая среда. Семейный вечер. Людмила Вязмитинова и Андрей Цуканов. Москва. Музей Серебряного века.
http://kultinfo.ru/novosti/2191/
Поэзия, любовь и быт — эхо
http://kultinfo.ru/novosti/2203/
«Москва и немосквичи». Дорогая моя столица. Людмила Вязмитинова (Москва) — Под тяжестью тебя одной. Дана Курская (Челябинск). Москва. Клуб «Дача на Покровке».
http://kultinfo.ru/novosti/2464/
Явление аудитории герою. «Система координат. Открытые лекции по русской литературе
http://kultinfo.ru/novosti/2867/
Доколь в подлунном мире… «Пункт назначения». Олег Дозморов (Лондон) Презентация книги Олега Дозморова «Уральский акцент» (М.: Воймега, 2019). Москве. Музей Серебряного века.
http://kultinfo.ru/novosti/2943/
Проект «Полюса». Вечер первый: Максим Амелин и Дмитрий Воденников на Никольской. Москва. Клуб «ПирОГИ на Никольской».12.01.2004
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
«Я послан к вам, чтоб рассказать о смерти…». Презентация книги Виталия Пуханова «Плоды смоковницы» (Екатеринбург:
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Проект «Полюса». Вечер второй: Данила Давыдов и Санджар Янышев на Никольской. Москва. Клуб «ПирОГИ на Никольской».29.01.2004
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/fakty/
Проект «Полюса». Вечер третий: Александр Леонтьев и Глеб Шульпяков на Никольской. Москва. Клуб «ПирОГИ на Никольской».09.02.2004
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Проект «Полюса». Вечер четвёртый:
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Проект «Полюса». Вечер пятый: от какой луковицы лучше плакать. Москва. Клуб «ПирОГИ на Никольской».10.03.2004
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Проект «Полюса». Вечер шестой: они ждали только новых стихов. Вечер памяти Бориса Рыжего и Леонида Шевченко на Никольской. Москва. Клуб «ПирОГИ на Никольской».31.03.2004
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Проект «Полюса». Вечер седьмой: констатация Кузьмина и крик Родионова. «Полюса» об одном и том же. Москва. Клуб «ПирОГИ на Никольской».11.04.2004
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/fakty/
Проект «Полюса». Вечер восьмой: «Полюса» поэтических студий. Ковальджи и Волгин воспитали хороших и разных учеников. Москва. Клуб «ПирОГИ на Никольской».
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Проект «Полюса». Ваши сны и ваши молчания: проект «Полюса» в поисках жизни. Москва. Клуб «ПирОГИ на Никольской».
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Литературная работа с общественностью. Презентация литературных программ
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Поэзия как частное дело. Алконосту 15 лет. Москва. Клуб «ПирОГИ на Зелёном». Декабрь 2004.
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Вспоминая ЛЖМ. Круглый стол: Литературная карта Москвы. История. Концепции. Тенденции. Москва. Клуб «Билингва». 31.01. 2005
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Полутона «Сопромата». Книжный магазин клуба «Билингва», издательство
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
От элегии до барачной поэзии. «Пункт назначения». Всеволод Зельченко (
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Шар каждому метит в лицо. «Раритет». Илья Кукулин. Москва. Клуб «Проект ОГИ».
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
На стыке жанров. Открытый командный чемпионат Москвы по поэзии (
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Без критиков никуда. Презентация книги Владислава Кулакова «Постфактум» (М.: Новое литературное обозрение, 2007). Москва. Клуб «Проект ОГИ».
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Ностальгия по слову. Презентация первого номера альманаха «Новая кожа» (
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Хождение по целине. Клуб «Дебют» представляет: Олег Зайончковский. Москва. Клуб «ПирОГИ на Зелёном». 10.11.2007
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
Опыты замедленного чтения. О V международном фестивале «Биеннале поэтов в Москве». Москва. 20–27.10.2007
Опубликовано в журнале «Новое литературное обозрение», 2008, № 89, с. 278–292
Чувствительная лирика и эпическое начало. Презентация книги Вадима Месяца «Безумный рыбак» (М.: Русский Гулливер; Центр современной литературы, 2008). Москва. Клуб «Улица ОГИ». 12.11.2008
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
«Скорей! Пошёл, пошёл, Андрюшка!» «Феноменология имени: Андреи». Москва. Клуб «Проект ОГИ». 23.03.2009
Опубликовано в газете «Ex Libris НГ»,
https://www.ng.ru/ng_exlibris/
Травмы, печали, нежности. Презентация книги Леры Манович «Первый и другие рассказы» (М.: Русский Гулливер; Центр современной литературы, 2015). Москва. Клуб «Дача на Покровке».
Опубликовано в журнале «Лиterraтура», № 53 (июнь 2015)
https://literratura.org/criticism/1203-lyudmila-vyazmitinova-
В эпоху социальных сетей. О некоторых событиях литературной жизни Москвы. (В том числе о вечере из цикла «Москва и немосквичи» с участием Сергея Гандлевского и Анны Аркатовой, фестивале Myfest)
Опубликовано в журнале «Лиterraтура», № 54 (июнь 2015)
https://literratura.org/criticism/1224-lyudmila-vyazmitinova-v-
Найти золотую скрепку. О московских литературных мероприятиях конца года. (В том числе о премии «Московский наблюдатель», IX международном фестивале «Биеннале поэтов в Москве» под заголовком «Южный поток» и его программе «Стихи 20» + до «Стихи 60 +»)
Опубликовано в журнале «Лиterraтура», № 67 (июнь 2016)
https://literratura.org/criticism/1544-lyudmila-vyazmitinova-
23.07.2021, 1948 просмотров.
