Герман Власов
13 января в рамках цикла «Метаморфозы. Беседы о художественном переводе» в Музее Серебряного века (Доме Брюсова) состоялась встреча с поэтом и переводчиком Ольгой Сульчинской. Ольга известна главным образом своими книгами стихов «Amor Brevis» (2007), «Апрельский ангел» (2011), «Волчок» (2014), а также публикациями в журналах «Арион», «Знамя», «Новый мир», «Октябрь» и др. Однако по замыслу постоянного ведущего цикла Алёши Прокопьева (сам проект существует уже не один десяток лет и ранее проходил на таких площадках, как клуб «Билингва» и «Виндзор паб») в центре внимания на этот раз были не стихи, а переводы.
Итак, речь шла о технике перевода, о том, что хорошему поэту, в сущности, легко сделать удачный перевод. Конечно, профессионал справится с переводом должным образом, но наличие множества откликов на стихи классиков — особенно откликов современных — невольно привносит в словесную ткань ветер своего времени, сообщает свежесть прочтения. В своё время мне в руки попала замечательная книжка Теофиля Готье «Эмали и камеи» в переводе Николая Гумилёва, где, помимо основного корпуса переводов, отдельным приложением были включены другие варианты (часто по несколько переводчиков на один текст).
Стоит сказать, что для дискуссии (а она состоялась, и это приятно) Ольга выбрала очень непохожих на первый взгляд поэтов из разных эпох и культур. Например, были озвучены переводы из Леси Украинки, столь ценимой за привнесённый в украинскую поэзию европейский романтизм. Украинку, между прочим, на русский переводили довольно много и охотно. И потому мы сегодня можем сравнить версии Самуила Маршака, Николая Ушакова или Николая Заболоцкого. Кроме того, Сульчинская прочла переводы из Роберта Стивенсона, Поля Верлена и (наверно, самое интересное из выступления) переводы фрагментов шекспировского «Гамлета». Верлен ещё не появился в периодике, а переложение знаменитого монолога как раз вышло в февральском номере «Нового мира», поэтому я могу привести его здесь целиком:
Монолог Гамлета
Быть или нет, не быть, — вопрос вот в этом.
Что благородней, принимать смиренно
Судьбы свирепой выпады и козни,
Иль против моря бед поднять оружье
И сгинуть в этой битве? Умри, усни
И всё; и если сон сведёт на нет
Боль сердца и природных сотни зол,
Присущих плоти, этого исхода
Не пожелать нельзя. Умри, усни;
Усни… А как же сны? А вот подвох:
Какие сны придут к нам в вечном сне,
Когда обёртку смертную стряхнём,
Задумайся! Вот и ответ,
Зачем свои страдания мы длим.
И кто сносил бы жизни стыд и срам,
Мерзавца власть, спесивца колкости,
Предательство любви, закона лень,
Чиновничества наглость и хулу,
Что лучшие от худших слышат здесь,
Когда бы сам освободиться мог
Одним ударом? Кто б свой век влачил,
Потея под поклажей бытия?
Да только страх, а что там, за чертой —
Страна непознанная смерть, никто
Оттуда не пришёл — терзает мозг,
Веля нам предпочесть привычный гнёт,
А не лететь к неведомой беде.
Так разум трусов делает из нас,
И так решимости румянец свежий
Бледнеет в тусклом отблеске идей,
И начинанья важности великой
Вдруг тормозят, в сомненьях вкривь идут
И погибают вовсе. Всё, молчу!
Офелия, душа, не позабудь же
Мои грехи в молитве.
Повторюсь, что по формату цикла «Метаморфозы. Беседы о художественном переводе» участников ожидают встречи с известными мастерами художественного перевода, которые не только представляют публике свои произведения, но и делятся тонкостями профессии, рассуждают о секретах переводческой кухни. Интересно, что за прошедшие годы в цикле выступали Дмитрий Веденяпин, Элла Венгерова, Виктор Голышев, Наталья Горбаневская, Елена Костюкович, Григорий Кружков, Владимир Микушевич, Вера Мильчина, Наталья Трауберг и др.
И всё же я ценю Ольгу Сульчинскую ещё и как поэта со своим узнаваемым голосом, где слышны нотки рассудочной грусти и лиризма. Читала она в этот раз и свои оригинальные стихи. Лирическими стихотворениями из книги «Волчок» и декабрьской подборки[1] в том же «Новом мире» мне и хочется закончить эту небольшую заметку.
Правила
Надо быть тихим и хитрым,
чтобы поймать пугливую душу птицы.
Надо быть нежным и робким,
чтобы подманить любопытную душу зверя.
Надо быть холодным и гладким,
чтобы выскользнуть из опытных рук ловца.
Зимнее путешествие
Солнца нет, но как будто сам светится воздух —
Весь в дрожащих, танцующих, маленьких звёздах —
И такое стоит волшебство,
Что опустишь на миг утомлённые веки —
И откроешь глаза в девятнадцатом веке
И в Германии на Рождество.
От тебя изумлённый прохожий отпрянет,
Извиняясь, но город, имбирный, как пряник,
Не заметит в тебе чужака.
А внесёт в расписанье как нужное чудо,
Как волхва, что возник и принёс ниоткуда
Неизвестный покрой пиджака.
Ну, шагай не смеша через главную площадь
Прямо за угол, где запряжённая лошадь
Терпеливо губами жуёт,
Седока поджидая, и двигайся дальше
Мимо дома с глядящей в окно генеральшей,
И невидимой дочки её.
На стекле раскрывается северный ветер:
Иней строит цветы, а старик Дроссельмейер
Ладит кукле пружину в плечо,
В ней до времени скрыта ужасная тайна,
А пока только призрачный голос глювайна
Окликает тебя горячо.
Этот город тобой так чудесно угадан!
И теперь он, как золото, смирна и ладан,
По порядку в котомку волхва,
Упакован в твою долгосрочную память —
Охра, умбра, белила, — и светлая камедь
Охраняет его вещества.
…………………………….
Через час, через век — но пока не стемнело —
Ты вернёшься назад в непривычное тело
И со вздохом откроешь глаза:
Солнце
За мерцающей, нежной, танцующей дымкой,
За
* * *
Скучны мужчины, женщины болтливы,
Начальник жаден.
Фигура портится: гляди, уже наплывы
На месте впадин
И впадины не там. Тесны обновки.
Компьютер виснет.
И молоко в стерильной упаковке
То зарядят дожди среди июля.
То денег нету.
За что? За что? За что тебя люблю я?
За что — «за это»?
Подборка в «Новом мире» полностью доступна по ссылке.
Музей Серебряного века,
Метаморфозы
19.02.2022, 828 просмотров.
