Этим вечером, первым в программе «Гости съезжались», фактически открылся VII фестиваль «Биеннале поэтов»
«ПЕСЧИНОК ПРОИЗВОЛЬНЫЙ БЕГ»
«Песок» – так называется поэтическая книга Юлианы Новиковой, представленная автором в клубе «Билингва» 28 сентября. Это вторая книга поэта после почти двадцатипятилетнего перерыва (первая – «По первому снегу» – вышла в 1987-м, в год поступления Юлианы в Литинститут).
Песок – это и время в песочных часах (то он как водица струится, / то ухнет в бездонную тьму), и образ мира в текущем (ткущемся) узоре ассоциаций, которые, как и время, поэт стремится задержать, удерживая в складках платья / песчинок произвольный бег, / шум мачты, парусов объятья, а еще – разрушительная, погребающая все в себе, под собой, стихия сродни державинской «реке времен»: не укрыться под шляпой из фетра /от песка, от дождя, от огня / от великого желтого ветра, / что терзает тебя и меня. Но, кроме того, песок – это сегодняшняя «среда обитания» поэта: Юлиана живет на юге Израиля, в Беер-Шеве, где на альтернативном кладбище (кладбище для не евреев) похоронен ее муж – поэт Денис Новиков. С кладбища открывается вид на пустыню Негев, горячий ветер которой занес
И, на мой взгляд, песок библейской пустыни, песок сорокалетнего странствия выведенных из «страны рабства» должен стоять первым среди символических значений этой зыбкой, шуршащей субстанции. Первым потому, что книга Юлианы – свидетельство о совершившемся в жизни и в поэзии «переходе» – том переходе, который на иврите именуется Пейсах, а на русском Пасха.
В жизни, потому что обстоятельства ее складывались не просто драматично, но и трагично, в поэзии – потому что многолетняя немота для поэта чревата утратой голоса навсегда, поэтической смертью. К слову сказать, Юлиана во время учебы в Литинституте, считалась одним из самых многообещающих поэтов, почему и выход ее книги стал праздником для всех, кто помнит ее стихи – зал был полон, среди присутствующих были Сергей Гандлевский, Юлий Гуголев и др.
«Песок» – одна из тех редких книг, что прочитываются на одном дыхании, оставляя долгое послевкусие. Если говорить о поэтике, то она, по моему мнению, соответствует тем требованиям к поэзии, которые были в свое время выдвинуты авторами и идеологами «Парижской ноты». Причем стихи Юлианы кажутся мне более выразительными и, скажем так, энергоемкими, чем стихи представительниц этой школы. А еще вспоминается установка Элиота, полагавшего, что подлинная поэзия должна быть «поэзией обнаженной до костей» – без каких бы то ни было «украшений».
В этих очень женственных и очень мужественных стихах глубокий трагизм сочетается с иронией и юмором, а органическое изящество, безупречный вкус и филигранность письма создают забытый эффект той аристократической простоты, что, казалось бы, давно и безвозвратно утрачена, как и сам аристократизм в «обществе потребления». Стихи Юлианы Новиковой адресованы не ему, а тем, для кого «нет новизны, есть мера“, и кто, как и Георгий Иванов, знает (или догадывается): стихи и звезды остаются, а остальное – все равно». То есть уравнено в своей незначительности по сравнению с вечностью и ее отражением, всегда воспринимавшемся как дар и как чудо. И именно как чудо воспринималась автором этих строк и то, что Юлиана после всех жизненных перипетий успешно «вписалась» в жизнь чужой и очень специфической страны, освоив совершенно новую для нее специальность врача (даже
Слушали с тем напряженным вниманием, которое является лучшим критерием подлинности «текста». Кроме стихов из книги, Юлиана прочитала несколько совсем новых стихотворений, доказывающих, что переход совершился, угрожающий похоронить тебя песок пустыни позади, и твой дом, дом поэта – «раздвижной и пожизненный дом» – построен в земле обетованной не на песке, а на камне. На твердом основании, с которого не смоет очередное половодье, что домик (вокруг которого шумят пальмы) устоит «при любом раскладе» и даст кров путнику – ангелу или человеку, как случится…
Константин Кравцов
17.10.2011, 7010 просмотров.
