Николай Гладких
10 февраля в Музее Серебряного века (Доме Брюсова) прошли очередные «Полюса». Ковид сделал свое «неблаковидное» дело, публики было всего человек пятнадцать, однако достаточно, чтобы обеспечить внимательную и дружелюбную аудиторию.
Игорь Караулов, представляя участников, назвал их общую черту — поздний публичный дебют: хотя оба пишут всю жизнь, в прожектора литературного процесса они попали совсем недавно. У обоих близкий, но не одинаковый бэкграунд: Богдан Агрис — философ (МГУ), Попов — филолог (Тарту). А полюсность, по наблюдению Караулова, проявляется в том, что Агрис — поэт пространства, его стихи заполнены географией, дорогами и ветрами, геологией, фауной и флорой, даже книги стихов называются «Дальний полустанок» (2019) и «Паутина повилика» (2021); Попов в большей степени поэт времени, привязанный к истории, человеческим историям, многие его стихи сюжетны, целые циклы посвящены судьбам поэтов и других персон. Стихотворение, давшее название сборнику «Там» (2021), отсылает не в неопределённое пространство, а туда, где все мы окажемся в конце концов. Таким образом, авторов можно разместить не столько на полюсах, сколько по осям: на горизонтали Агриса, на вертикали Попова.
Тем неожиданнее в конце вечера прозвучали ответы авторов на вопрос, какие несловесные виды искусств им наиболее близки. Вячеслав Попов признался, что его вдохновляет муза живописи, а экфрасис всегда является для него стимулирующим вызовом (так упоминавшееся стихотворение «Там» навеяно фреской Пьеро делла Франческа), тогда как Богдан Агрис ответил, что к живописи более равнодушен, но для него очень важна музыка, темпоральное искусство. Чем это объяснить? Тем, что поэты компенсируют свою «горизонтальность» — выстраиванием текста по принципам музыкальной композиции, а «вертикальность» — потребностью визуализировать свой нарратив, закрепить его в картинках? Или тем, что
Ещё одну попытку дефинировать полюсность участников вечера сделал сам Богдан Агрис, назвав свой метод неомодернизмом, а метод Вячеслава неопримитивизмом: «Если мой дорогой визави имитирует немного наивное, детское, нерефлективное отношение к миру и к бытию, то у меня всё схвачено, очень продумано, насквозь отрефлектировано, я в каждом моменте знаю, почему делаю тот или иной ход». Попов на это вежливо не стал возражать, но автор этой заметки с такой оценкой, конечно, согласиться никак не может. Действительно, сама манера чтения поэтов чрезвычайно контрастна. Агрис самой артикуляцией акцентирует и обнажает приём, иногда, предваряя чтение, объясняет, что это такое и как это надо воспринимать. Попов не делает ничего подобного — его тексты проходят сквозь ухо вполне гладко. Что не мешает им быть искусно, изощрённо устроенными и за нефорсированной манерой чтения стоит большое интонационное разнообразие. Вряд ли это можно назвать имитацией примитивизма. Как говорил Ролан Барт, высшая форма риторики — та, которую мы не замечаем. Стихи Агриса и Попова можно сравнить с устройством японского и американского автомобилей. В одном все технологические узлы и детали обнажены, в другом — упакованы в аккуратную коробочку, потому что зачем покупателю вообще в этом разбираться?
Увы, все попытки схватить и прикнопить определениями тонкое существо поэзии работают очень так себе. Но именно то, что это плохо удаётся, и делает прекрасными вечера, когда поэты вживую три раза по десять минут читают свои стихи. Каждый автор движется по своей оси, а точка пересечения — слушатель. Глубокий поклон изобретателям этого отличного формата.
Полюса,
Музей Серебряного века
18.02.2022, 1046 просмотров.
