Отблески и зеркала
Нет, тень Валерия Брюсова не мелькала в коридорах и углах музея Серебряного века во время презентации книги замечательного поэта из Иркутска Светланы Михеевой. Тем не менее, мэтр со своих многочисленных портретов одобрительно смотрел на автора и слушателей. Похоже, ему, как и всем присутствующим, нравились стихи, столь удивительно и гармонично звучавшие в строгой музейной тишине.
— Молодая поэтесса…“Отблески на холмах»… Что ж, — словно бы кивал Валерий Яковлевич, сказавший: «Последним отблеском овеянный, смотрю вперед…», — вполне символично, маняще, неуловимо…
Кстати, эти стихи он написал 118 лет назад в такой же солнечный майский день, как и тот, когда состоялась презентация книги Светланы Михеевой.
Поэзия непрерываема…
Непрерываемо и время, в котором звучат новые голоса:
Скажи, откуда знаю я тебя?
День оспиной на золотом предплечье
Сосновой корабельной тишины
Дремал. Он был как глупый светлый шар,
В нем было пусто, он звучал то ветром,
То стрекотом, а то сухим щелчком –
Так закрывают окна от жары
На узкую горячую щеколду…
Вещная теплая, даже горячая, плоть этих строк вроде бы не предполагает таинственного свечения, неясных отблесков, глухих предзнаменований… И в то же время все это здесь присутствует. В вопросительной интонации, в осязаемой тишине, в узком луче, пробивающемся сквозь ставни закрытые на узкую щеколду. Непередаваемая тайна бытия, вечно разгадываемая загадка, эхо отзвучавшего слова.
Стихи Светланы Михеевой многослойны, многозначны, текучи. Они наплывают как видения, мерцания, никогда не впрямую, словно колеблющиеся кочующие облака, выявляя свой сложно организованный внутренний сюжет внимчивому читателю, чуткому интерпретатору, догадливому слушателю. Ведь «Даже похожее не похоже, точно надета другая кожа, кто мы, извечные близнецы?»
В этих стихах все живет и строит свою судьбу одновременно. Вечер из стихотворения «Черной водой письменного стола…», накрывший окрестности, не только существует сам по себе, он еще и укрыл сады, отрока, «уснувшего в своем углу», «бледных мусоров», затаившихся в засаде на чердаке, садовника, траву, поэта за письменным столом – и только в потоке стихотворения они объединяются и преображаются в гармоничное целое. В «чертеж вещей в последней темноте, озноб ветвей в смертельной тесноте…». Вот оно – явленное в слове извечное родство с миром. Это «близнецовское», кровное родство и является движителем, светящейся сердцевиной стихов Светланы Михеевой. Себя она ощущает прежде всего не избранницей, не жрицей у поэтического алтаря, а переводчицей многомерных смыслов бытия на язык поэзии.
Воды чернеют, переливаясь гласно.
Погружена в зиянье
Долгая, тонкая и прямая, как смерть, река.
И потому на долгие расстоянья
Переводить должны носители языка.
Отмечая это стихотворение, Ирина Ермакова в своем слове о творчестве Светланы подчеркнула, что ощущение себя «носительницей языка» – это отнюдь не завышенная самооценка, а взыскующий серьезный, почти недосягаемый, масштаб задачи, которую ставит перед собой любой настоящий поэт. Об этом же говорил и Александр Переверзин, не скрывая радости от достойной издательской удачи.
Отблески расчерченных на квадраты серебряных зеркал музейного зала, блестяще уловленные замечательным фотомастером Анатолием Степаненко, неустанно и многократно повторяли название книги. В них отражалась и Светлана Михеева, и ее благодарные слушатели. Даже казалось, что в их глубине неслышно трепещут и поблескивают знаменитые брюсовские «лопасти латаний на эмалевой стене».
Все это умножение, деление, слияние, мерцание, звучание стихов, все эти тени, портреты поэтов Серебряного века, отражавшие своими застекленными рамами присутствующих, словно вбиравшие их в себя, наверно, и было связью времен, непрерывающимся движением поэтического слова.
Будто бы от чужого сердца досталася полнота.
Будто бы умер
Кто ты такая, будто бы вся не та,
Переменяя прически и надевая платья?
Музей Серебряного века,
Презентация
02.07.2014, 5155 просмотров.
