18 декабря в Музее Серебряного века прошла презентация книги Константина Кравцова «На север от скифов», организованная «Культурной Инициативой». Ведущий Юрий Цветков, не обошел тему «поэт и священник» (выпускник Литинститута Кравцов принял сан еще в 1999 году). Кто-то позднее подчеркнул отсутствие баланса в этой паре, хотя служение, конечно же, не могло не затронуть и самую сердцевину поэтического. Еще определенней сформулировано это в предисловии Марии Степановой: «Смысловое поле этих стихов идет в рост лишь в присутствии Нового Завета».
Рост самого Кравцова, занимающего в московской «тусовке», может, не столь яркое, но заметное место, несомненен, идя и вглубь, и вширь. Последнее касается не только географии (миссионерская поездка в Антарктиду и знакомство со Святой Землей придают новым стихам привкус летописной убедительности), но и внимания со стороны разных силовых линий поэтического процесса: Кравцов не чужой и «Воздуху» Д. Кузьмина и «Воймеге» А. Переверзина (издавшей «На север от скифов»), и «Гвидеону» В.Месяца-А.Таврова, и «Новому миру», чьим лауреатом стал год назад.
Такие «расходящиеся» круги не означают всеядности в поэтике. Несколько лет назад о. Константин обратился к верлибрам, чем несколько смутил ревнителей канонической просодии. Казалось, что экстенсивное развитие, движение в сторону эпоса неизбежно уменьшает весомость, особенно семантическую, отдельного слова, и уж точно «съедает» лирическое начало, понимаемое в романтическом ключе. Однако у Кравцова и прежде отношения с романтическим «я» были, скорее, нейтральными, глубоко личное оставалось «за кадром», уступая тому же самому «служению», отсюда и выход в священство диктовался органикой жизне-поэтического, в этом не было неожиданного неофитства.
Оказалось, что и верлибр не обязательно ломает привычный стиховой строй. У Кравцова насыщенная длинная строка не провисает, речь не пытается замещать прозу, ее ведет дыхание, и отсутствие рифмы (или наличие) вовсе не определяющий момент, следующее за верлибром относительно короткое стихотворение может быть и рифмованным, выглядя как бы «сгущенным» верлибром. Одно из них приведу целиком (с эпиграфом из Баратынского «по прихоти им вымышленных крил»):
ПЕРЕСЕКАЯ ЭКВАТОР
То ила золотая льется ртуть,
То перья талых птиц – кто их растлил? –
То вновь Дорога Мертвых – Птичий Путь –
Вода по грудь и айсбергов-ветрил
Окоченевший свет. То козодой
У Козерога чистит шерсть, то снова ил
И синий шельф, то ветер штормовой,
То брачный тот чертог, его стропил
Обломки над крикливою водой
Близ Полюса. И Полюс подтвердил:
Да, первою любовью сотворен,
Да, только прихоть вымышленных крил,
А связь времен – вот солнце вне времен,
Вот в синеве горит его берилл.
Медленное чтение обнаружит у Кравцова и его долитинститутское прошлое (художественную школу), и работу с метаметафорой Жданова и Еременко (без иронизмов последнего), и парафразные отзвуки едва ли не концептуалистов. На слух это далеко не всегда уловимо, да и звучащему слову Кравцов, по собственному признанию, решающего значения не придает, оттого протяженные вещи (тот же «Телезритель») воспринимались тяжеловато.
О смелости автора говорил Данила Давыдов, акцентировавший у Кравцова совершенно живописный и все-таки символизм нового толка, обогащенный погружением автора в толщу деталей с заранее неясным результатом, но с ощущением высшей и внеличностной правоты.
Среди участников презентации были замечены поэты Леонид Костюков, Надя Делаланд, Григорий Петухов, Ирина Перунова и другие близкие автору книги «На север от скифов».
Александр Самарцев
Презентация,
Музей Серебряного века,
Кравцов,
Воймега
13.01.2014, 5886 просмотров.
