14 марта в «Билингве» состоялся очередной вечер из цикла «Раритет», где известные в мире словесности фигуры выступают в необычной для себя роли. Когда-то раритетные стихи читали прозаик Василий Аксёнов и филолог Вячеслав Иванов, теперь – историк Александр Мещеряков, знакомый публике как автор книг о Японии, сохраняющих живость изложения при всей обстоятельности и любви к мелочам ушедших эпох. Страна Восходящего Солнца для Александра Николаевича – буквально вторая родина. Однажды на публичной лекции он с такой болью говорил о безумии милитаризма, охватившем Японию в прошлом веке, словно сам жил в те годы, когда император Хирохито еще прилюдно не отказался от божественной своей сущности, отказался потому, что бог подобной чертовщины сотворить не смог бы.
Несмотря на все нежные чувства автора к Японии, ключевой темой поэтического вечера она всё же не стала – посвящённые ей тексты, правда, весьма протяжённые, прозвучали только в начале и в финале. Отказ от любимого предмета был сознательным, возможно, роль сыграл и гений места: во время недавнего выступления на той же площадке переводчица Елена Костюкович о перелопаченных ею вдоль и поперёк книжках Эко обмолвилась лишь несколькими словами да прочла страничку из «Острова накануне», в основном же рассуждала о переводе поэтическом, причём отнюдь не с итальянского.
Альтернативой японским пейзажам на выступлении стали финские и отечественные, немного безрадостные и безлюдные, вроде цинковых волн Балтики и валов Байкала. Александр Николаевич признался, что столичной жизни
Творческий метод Александра Мещерякова можно назвать чужелюбием. Он описывает не своё, а почти всегда неродное, холодное, далёкое, в том числе отдалённое хронологически, однако не тянется к чужому с позднемандельштамовской бессмысленной нежностью, а внимательно всматривается с терпением рыбака или учёного. Не зря он в любой местности, куда закинет судьба, предпочитает, по собственному признанию, «косить под своего». Кстати, стихи в тот вечер перемежались разнообразными байками из жизни. Вроде бы так, пустяки, анекдоты, разнообразные qui pro quo: приняли не за того, забыл ключ от гостиничного номера в нём же, побеседовал в бане с жертвой табуретки, но напряжение в моменты забавных якобы рассказов не ослабевало, да и не особо они контрастировали со стихами, ведь те, не будучи силлабо-тоническими, тяготели скорее к прозе, по крайней мере так воспринимались ухом, не привыкшим к японскому слоговому стихосложению.
Ещё одно сходство с рассказами из жизни в том, что стихи Александра Мещерякова с трудом представимы отдельно от его личности, их запись на бумаге видится не столько партитурой, сколько фотографией архитектурного объекта – любоваться на неё можно сколько угодно, только вот поймёшь ты
Под занавес всех собравшихся ждала неожиданность: из ниоткуда появилась Света Литвак и без лишних слов вручила Александру Николаевичу премию «Бродячая собака». По заверению учредителей, премия возникает раз или два в год в случайный день и достаётся тоже совершенно случайному автору, причём в разное время выдавалась в рублях, долларах, евро и щенках. На сей раз предпочтение отдали деревянным. Вручение выглядело скорее закономерностью, чем случайностью – куда же должна забрести «Бродячая собака», как не к обитателю, пусть
Длилось действо около часа: в больших количествах, по словам поэта, «интоксикация стихами» может привести к печальным последствиям. Так что расходились после неформального общения, тоже не столь долгого, сравнительно рано. Погода в тот вечер была под стать стихам. В Москве мело, снег шёл мартовский, мокрый, меланхоличный.
Алексей Огнёв
Раритет,
Билингва,
Мещеряков,
премия "Просветитель"
08.04.2013, 6069 просмотров.
