Sapega rarities
В своё время на магнитофонных катушках, потом на кассетах ходила запись с названием «The Beatles rarities», куда входили всякие битлзовские редкости и уникальности: записи «не своих» песен, записи, не вошедшие в альбомы, варианты песен, исполненные на немецком языке и т. п.
Так вот. Презентацию книги Михаила Сапего «Сапега. Одиножды один» можно с полным правом назвать вечером редкостей и даже уникальностей.
Редкость номер один: это первая презентация книги Михаила Сапего в Москве. Презентации книг издательства «Красный матрос» до этого происходили, и неоднократно, а вот свои собственные книги Михаил Сапего до этого не презентовал. Из скромности, наверное. А книг таких набралось уже много — появлялись они, в среднем, раз в три-четыре года.
Кстати, из названий предыдущих книг стихов Михаила Сапего можно составить две линии: первая использует числительные — «36», «Сорок четыре», вторая — имя собственное — «Сапега Сапегой», «Sapega Vulgaris». В названии новой книги эти линии почти сходятся: «один» — это, конечно, числительное, но, в некотором роде, числительное собственное, а «Сапега. Одиножды один» интонационно звучит, как фамилия, имя и отчество.
Как сказано в авторском послесловии:
«Очередной (шестой по счёту) сборник „Сапега. Одиножды один“ включает в себя 59 миниатюр. Для сравнения, в предыдущем — „Sapega Vulgaris“ (трёхлетней давности) было на одно трёхстишие меньше – 58. Прогресс, однако. А если серьёзно, то сам факт выхода этой книжки, с учётом произошедших в жизни автора необратимых (по большей части) перемен, есть событие очень важное и на какое-то время отодвигающее вопрос о том, жив ли Сапега как поэтическая единица или же уже… Вот».
Редкость номер два выяснилась вскоре после начала презентации: Михаил Сапего сказал, что не будет читать ничего из новой книги, просто не представляет, как это делать – читать трёхстишия подряд вслух. И действительно, каждое из трёхстиший, хоть и описывает совсем краткий момент, но
Так что книгу пусть каждый читает сам, не торопясь, про себя, беззвучно.
А на презентации Михаил Сапего рассказывал о других книгах «Красного матроса».
Последние несколько лет главное направление деятельности издательства —археологическое. По-настоящему археологическое — поиск текстов-памятников, непосредственных, художественно не обработанных свидетельств реальной жизни первой половины XX века. Это и личные дневники-жизнеописания, и рукописные альбомы-песенники, и газетные заметки, и чудом сохранившиеся малотиражные книжки. Пока ещё их можно найти — в библиотеках, в семейных архивах, на блошиных рынках, на помойках. От этих текстов исходит ощущение подлинности, недостижимое для произведений художественной литературы, — как будто держишь в руках реальный материальный предмет из тех времён.
И «Красный матрос» возвращает эти тексты к жизни, не даёт им исчезнуть окончательно.
В этом смысле, наверное, текстам повезло больше, чем предметам быта и другим материальным археологическим находкам: керамический сосуд или обломок скульптуры нельзя размножить без утраты подлинности, а текст — можно.
Более того, изданные «Красным матросом», эти тексты вбирают в себя нечто дополнительное. О каждой из книг Михаил Сапего может долго и подробно рассказывать: обстоятельства находки, поиски следов автора, какие-то моменты и зацепки, которые приводят потом к новым книгам.
Некоторые книги в переиздании «Красного матроса» стали настоящими хитами — например, книга 1924 года «Дети-дошкольники о Ленине» или «Сборник задач противоалкогольного содержания» 1914 года.
Отдельные задачи из сборника Михаил Сапего зачитывал на вечере и предлагал присутствующим решить. Это было под конец вечера.
А до этого Михаил Сапего читал выборочно тексты песен из новой книжной серии «Обрыдалово». (Серия названа в честь поэмы Владимира Нескажу, пока вышло четыре книги: «Восемь горемычных песен», «В лесу распускалась берёза…», «Клавдины песни» и «Недалеко от Невского проспекта…», первая книга — сборник, три последующие — печатные версии рукописных песенников 20-30-х годов с сохранением исходной орфографии.)
Песни разные, некоторые неожиданные (как, например, про спасение экспедиции Нобиле), некоторые смешные, а так всё больше грустные:
Эта песенка начинается
Брызнет счастье из слов и речей.
А кончается на несчастии
Двух обиженных жизнью людей
…
Совсем уж без стихов Михаила Сапего на вечере не обошлось, но к собственным стихам он тоже подошёл с позиций археологически-исследовательских — рассказал о долговременной истории создания стихотворений про «ворсинки и катышки» и про «бумазейный суспензорий». Оба стихотворения произошли от ритмичных и шероховатых словосочетаний, которые
Хокку тоже прозвучало, но, опять же, в редкостном экзотическом варианте — в переводе на белорусский язык (из недавно вышедшей книги «Мiша Сапега. Рознае», перевод на белорусский Миколы Николаева).
вось ужо дождж дык ужо дождж!
i Сапега —
прамок дык прамок!..
Оригинал:
вот уж дождь так уж дождь!
и Сапега —
промок так промок!
Тут в переводе естественным, неспециальным образом возникло митьковское «дык», которого в оригинале не было: по-белорусски «так» так и будет — «дык».
Дополнение.
Рассказ Михаила Сапего о трёхстишии Владимира Нескажу и о его воздействии на неподготовленного японского слушателя. Рассказ приводится в пересказе Владимира Сергеевича Нескажу с сохранением авторской орфографии и авторских элементов ненормативной лексики.
(фастаюсь)
Надысь разговаривал со знаменитым М. Сапегою. В ЦДХ дело было. Знаменитый М. Сапего рассказал такое: будучи ценителем и знатоком японских поэтических изъёб… изяществ, посетил он мероприятие, где все эти изъёб… изящества активно обсуждались. Пришли японские слависты, славянские японисты, пришёл консул Японии в Питере, и давай они там измышлять. Каким-то образом градус дискуссии сильно раскалился, заспорили не на шутку насчёт а можно ли по-русски передать то, сё, и прочее басё. Тут знаменитый М. Сапего понял, что как бы до международного мордобоя не дошло, на почве поэтических из… яществ. И вышел и прочёл моё охуительное (чего уж там скрывать) трёх как бы стишие в японском вроде как стиле. Ну вы все знаете его. Про сад камней. И тут консул! Который славист, а также, само собой, японист, от смеха «зашотался» (с)) и упал на половую поверхность! Засим атмосфера разрядилась, расцвели улыбки, цветы, сауны, бляди и воздушные шарики! Пошло братание, сестрание и прочее жизнерадство! Пальнула Аврора, пионеры сожгли алые галстуки, комсомольцы швыряли в инструкторов движения «Наши» значками, закрылось наконец Сколково…
КОРОЧЕ СТАЛО ЗАЕБИСЬ!
Дополнение к дополнению.
Собственно, само трёхстишие про сад камней:
В сад камней пришёл старый Йосики
Одного, видит, нету
Ну не бляди?
Александр Курбатов
11.01.2013, 7549 просмотров.
