20 февраля на очередной вечер из цикла «Среда» в «Дачу на Покровке» могли придти все, кто желал увидеть и услышать Дмитрия Веденяпина. [1] И пришли – а в числе прочих Рустам Рахматуллин, Марина Бородицкая, Аркадий Штыпель, Мария Галина, Алеша Прокопьев… Дмитрий Юрьевич объявил, что читать будет в хронологическом порядке, от ранних текстов до совсем новых.
Стихотворение из первого сборника «Покров» позволяет убедиться, как рано Дмитрий Веденяпин нашел свою тему – тему «потерянного рая», причем, сразу же вместе с ней и наилучшую для ее раскрытия «оптическую систему»: взгляд ребенка помещается внутрь взгляда взрослого, словно внутрь проекционного луча.
Шагнуть в окно, свалиться со стола,
Открыть сервант и своровать лекарство,
И понимать, что даже пастила
В сто раз важней любого государства.
Любовь и смерть пока еще одно,
Конец еще не потерял начало,
И умереть не страшно — все равно,
Что с головой залезть под одеяло.
Дмитрий Юрьевич ни на миг не забывал об аудитории с ее свойством быстро уставать от долгого напряженного внимания поэту. Так, например, вслед вышеприведенному стихотворению «Детство» последовала история о некоем критике, усмотревшем в строчке «Конец еще не потерял начало…» намек на известный у многих народов обычай, применяемый к младенцам мужского пола. Серьезный регистр в стихотворении уступал шутливому в устном рассказе, и наоборот. Вместо традиционной читки слушателям было предложено объемное пространство, в котором сходились, питая друг друга, стихи и события жизни, поэзия сменялась устной историей или отрывком из эссе (и вряд ли случайно Дмитрий Веденяпин все чаще пишет верлибры с подчеркнуто прозаической интонацией, почти «миниатюры»; тоже своего рода движение к синтезу). Жанры подхватывали один у другого нить памяти – прежде всего, памяти о людях. Об Аркадии Акимовиче Штейнберге – через посвященное ему стихотворение, начинающееся и оканчивающееся цитатой из Псалма 1: «Блажен муж…». О Давиде Львовиче Рудмане, чемпионе мира по самбо, создателе и руководителе детского клуба «Самбо 70» (где автор занимался, будучи подростком) – через эссе о нем. Как признался Дмитрий Юрьевич, ему было важно воссоздать не только личность этого человека, тренера, ставшего, больше, чем тренером – учителем, но и атмосферу времени. То есть, созданное в ходе вечера пространство оказалось пространством времени. Потому в эссе «Осень в Риме» (написанном по мотивам поездки, которую совершил Дмитрий Юрьевич как стипендиат премии Бродского) клишированный образ «вечного города» оживает как пространство, реально обитаемое временем. То самое, герметично замкнутое и вместе с тем проницаемое светом, которое мы встречаем в поэзии Дмитрия Веденяпина.
Человек подходит к микрофону.
Небо отражается реке.
Женщина летает над газоном,
полулёжа в красном гамаке.
<…>
Если радость — это чувство света,
выстрели из фотопистолета
в это небо, полное тепла, -
и оттуда с серебристым звоном
на поляну рядом с микрофоном
упадет Кощеева игла.
Марианна Ионова
[1] Прим. ред. Из-за небольших размеров зала на Покровке число присутствующих все-таки приходится регулировать предварительной записью гостей.
28.02.2012, 5815 просмотров.
