Александр Правиков
Вечер начался с традиционного вступления Юрия Цветкова, который представил автора и его издателей. Книгу Зиновьева издало молодое, но чрезвычайно активное издательство «Синяя гора», основанное поэтами Андреем Фамицким и Клементиной Ширшовой — собственно, «Бозон Хиггса» — хронологически первая поэтическая книга издательства.
Клементина (которая, кстати, написала предисловие к книге) отметила точность выбранного названия. Бозон Хиггса, он же «частица Бога», пронизывает всё мироздание. Точно так же, по мысли Клементины и по ощущению от книги Зиновьева, поступает и поэзия — она присутствует во всём, от самых серьёзных до, казалось бы, мелких, бытовых тем. Андрей подчеркнул вклад в книгу дизайнера Екатерины Мурашовой — как отметил Фамицкий, Екатерине удалось в оформлении обложки выразить сочетание классичности петербургской культуры и ультрасовременности, свойственное стихам Дмитрия Зиновьева.
После основателей «Синей горы» выступил Александр Переверзин, четырнадцать лет назад издавший дебютную книгу Зиновьева в теперь уже культовой, а тогда совсем юной «Воймеге». Саша отметил спокойную, выжидательную позицию Зиновьева — автор не суетится и не старается куда-то «попасть», поэтому всё к нему приходит вовремя. Вот и книга, по мнению Переверзина, вышла именно в тот момент, когда литературная жизнь начала оживать после обморока последних лет… Поэтику Зиновьева Переверзин определил как странное смешение лианозовской, концептуалистской традиции с поэтикой Алексея Цветкова. Речь не о заимствовании, но об опоре и творческом развитии этих импульсов — например, Зиновьев внимателен к бытовым мелочам как поэты-лианозовцы, но значительно менее мрачен: «Дмитрий любит людей».
Собственно поэтическая часть презентации началась … со стихов, не вошедших в книгу, точнее, написанных позже и опубликованных пока только «Вконтакте»:
и
не помню, какие-то фразы чужие
проносятся по ветру и в никуда,
и буквы как птицы, и птицы за ними,
и
легко возвращаются строчками литер,
чарующим хангом в ночной тишине,
словами и символами в алфавите,
далёкие звуки, бескрайний простор,
таинственный свет над загадками быта,
и тянутся музыка и разговор,
и дверь остаётся открытой…
( «
Возможно, главное обаяние стихов Зиновьева — в свете, который автор видит над (за?) «загадками быта».
…
жизни людей на земле
будто бы предисловие
точка в первой главе
необъяснимые тайны
частной жизни земной
проявлений случайных
череда во второй
в третьей сплошные сомнения
занавес перемещение
потусторонняя жуть
( «на дачу на дачу торопимся…»)
Он видит свет и даёт нам его ощутить, но и от быта не уходит, мелочи жизни автору явно не менее дороги. Вообще для этих стихов характерна эмоциональная сдержанность и нежелание навязываться, «влезать в душу». Таков и суховатый неакцентированный юмор — то ли приговский, то ли обэриутский. Никаких панчей — кто увидит, тот молодец.
***
я хочу сказать ещё
ещё
***
я просто хочу сказать
просто
«Бозон Хиггса» знает себе цену и не рвётся понравиться всем подряд. Но если, читая книгу Зиновьева, вы чувствуете родство с автором — знайте, это неспроста. Это потому что внутри у вас тоже бозоны Хиггса, частицы поэзии.
20.05.2024, 3734 просмотра.
