Мария Мельникова
Между свободой без конца и мокрыми птица…
История не сохранила имя человека, которому первому пришло в голову, что эти особые, складывающиеся в мелодию слова — в них наверняка ещё не было рифмы и вряд ли они назывались стихами — можно не петь, как это делали предки испокон веков, а просто произносить — и магия не пропадёт. Но удивление (и, возможно, возмущение) у соплеменников он, несомненно, вызвал немалое.
В XXI веке взаимоотношения поэтического текста с музыкой так и остаются неоднозначными. Для кого-то союз стиха с мелодией — почти что высшая похвала первому, а для кого-то — акт насилия со стороны второй. Чем обращается поэтический текст, положенный на музыку, — очень хорошей песней или опошленным и изуродованным стихотворением? Кто побеждает в этой схватке — слон или кит, что делает звук со словом — одаривает или обворовывает? Вытаскивает из более тесного мира в более широкий или обкарнывает под свои нужды? Все эти довольно болезненные вопросы не имели никакого отношения к участникам прошедшего 20 июня в Доме Ростовых вечера «Слово в музыку». Болезненные вопросы не обязательно являются неразрешимыми. У Александра Курбатова, Николая Байтова и Юлии Файзовой слон и кит живут в счастливом симбиозе.
В старинном особняке, у рояля, под развесистой люстрой все трое участников вечера выглядели довольно экзотично. Поэт и прозаик Николай Байтов, хоть и не чужд игры с классической традицией, автор совсем не «особняковый» — классик отечественного андеграунда, один из издателей самиздатовского альманаха «Эпсилон-салон», соучредитель Клуба литературного перформанса, организатор выставок бук-арта и литературных фестивалей, включая первый и последний фестиваль обсценной лексики (2014). Песни Александра Курбатова в основном можно услышать на слэмах, а также в организуемых им знаменитых «курбатовских походах» — экскурсиях по интересным маргинальным местам столицы и Московской области, часто перерастающих в художественный перформанс. Курбатовским голосом регулярно оглашаются заброшенные строения, лесопарковые и промышленные зоны, овраги, поля, пустыри и любые городские и окологородские пространства неясного назначения. Композитор и исполнитель Юлия Файзова ранее входила в кабаре-дуэт «Wargausen Sisters», теперь выступает самостоятельно, исполняя положенные на собственную музыку стихи современных русскоязычных поэтов — Данилы Давыдова, Марии Галиной, Андрея Родионова, Фёдора Сваровского, Анатолия Яйцева и других. Юлия Файзова была единственной, кто использовал рояль Дома Ростовых по прямому назначению. Александр Курбатов попробовал эксплуатировать его как опору, но это оказалось неудобно, а Николай Байтов исполнил на инструменте микропьесу локтем — нечаянно.
Выступавший первым Александр Курбатов к подборке исполняемых произведений отнёсся с максимальной серьёзностью — фактически он представил слушателям обзор различных способов образования стихотворно-музыкального произведения. Альтернативная история об Алёнушке и Иванушке «получилась автоматически», когда Курбатов в поезде укладывал спать шестилетнюю дочь Катю. Спонтанный поездной Иванушка оказался куда более безбашенным, чем канонический персонаж русской народной сказки, и маниакально пил из всех попадавшихся на его пути следов, включая тракторную колею — «надо было только смотреть, куда все это вырулит». Вырулило это в потрясающий сюжет о языческом альтруизме — пережив серию сногсшибательных метаморфоз, Иванушка понял, что ему вовсе не обязательно превращаться обратно в гиперактивного мальчика, можно сделать нечто гораздо интереснее и полезнее… Уже ставшая культовой «Собачика» родилась «в ритме шагов» в процессе плутания по Москве в районе улицы Лобачика, а песня постаревшего Электроника была рождена досадной ситуацией: «есть совсем-совсем любимая мелодия, но на неё нет слов». Так музыка Исаака Шварца из фильма «Мелодии белой ночи» стала основой пронзительного монолога износившегося робота-мальчика на могиле Сережи Сыроежкина. «Уникальным вариантом» Курбатов считает возникновение «Тверского танго» — катализатором для его возникновения послужил фейсбучный пост поэтессы Анны Голубковой, наблюдавшей на улице в Твери девочку трёх лет в розовом комбинезоне, кричавшую: «Не хочу жить!!!». Что за драматическое событие в жизни ребёнка спровоцировало его на столь радикальное заявление, осталось загадкой, но песня получилась настоящим гимном российской провинциальной хтони. И наконец, бывает так, что текст не задумывается автором как песня, но превращается в неё самостоятельно, по велению собственного ритма — так случилось с «Войском мокрых птиц».
Николай Байтов спел на вечере три баллады, созданные в начале столетия для «Музея женщины» — художественного проекта Татьяны Антошиной, направленного на разрушение гендерных стереотипов в искусстве. Участники действа создавали фотографические копии классических картин, в которых женские и мужские персонажи менялись местами — так традиционный «музей мужчины», наполненный призванными радовать маскулинный глаз объективированными женщинами, превращался в «музей женщины». Николай Байтов оказался единственным «литературным экспонатом». Он взял одно из самых знаменитых своим сексизмом произведений русскоязычной культуры — песню «Из-за острова на стрежень» и…. нет, заставить персидскую княжну выбросить в Волгу Степана Разина было бы слишком просто. Байтов пропустил жестокий сюжет через феминистическо-постмодернисткую призму целых три раза, взглянув под новым углом на историю Юдифи и Олоферна, Энди Уорхола и Валери Соланас и Марата и Шарлотты Корде. Библейская притча легла на мелодию «Когда б имел златые горы», хроника покушения на икону поп-арта превратилась в классический блатной романс, а трагедия французского революционера — во
Зато аффектам Юлии Файзовой позавидовал бы даже артист театра барокко. Свои полные шума и ярости произведения она называет скромно — «хулиганские песенки». Но хулиганство здесь высокое, почти ритуальное. В репертуаре Файзовой — самые разные тексты, от сугубо юмористических до трагически-серьёзных, объединяет их, пожалуй, присутствие некого особого внутреннего пространства, своего рода пещеры, в которой можно на одной стене нарисовать весёлую похабель, а на другой гибель богов, и счастливо жить в таком обиталище. Файзова поёт о роботах, пришельцах, мутантах, алкоголиках, уголовниках, учащихся младших классов и обычных глубоко несчастных людях, фатально, как мамонт в вечной мерзлоте, увязших в отечественной реальности. Поёт так, что границы смешного и страшного размываются совершенно. Файзова — женщина-паяц в высоком смысле этого слова. Музыкой и голосом она создаёт подобие уютного карнавального ковчега, в котором тексты пускаются в увлекательное путешествие по волнам третьего тысячелетия, сплачиваясь в пути, превращаясь в загадочный стихотворный народ для заселения новой земли… конечно, есть немалый риск, что новая земля окажется тем, чем она предстает во «Фрагменте» Данилы Давыдова:
…вот мы плывём — говорил я — среди огненного бульона чужой планеты
и нам неизвестна наша цель
но разве в цели дело? тут я сделал эффектную паузу
дети мои! внезапно я перешёл к патетике!
разве ради победы мы отправились в плавание?! нет и нет!
пусть мы везём коллекцию генетических образцов
пусть нам велено сохранить их для новой земли
но вот уже третий археоптерикс возвращается с радиоактивной веточкой в клюве
и ясно: новой земли не будет будет то же что и там откуда мы выплыли
так давайте же ступим на эту выжженную землю
и отдадимся тому что и так случится
но с поднятой головой! с поднятой головой!..
Герои песен Файзовой обитают каждый в своей уникально чудовищной реальности, но у них почти всегда находится
Своё выступление Юлия Файзова закончила песней, составленной из остросоциальных текстов Дмитрия Александровича Пригова и насыщенно драматическим припевом:
Нам всем грозит свобода
Свобода без конца
Без выхода, без входа
Без матери-отца
Посередине Руси
За весь прошедший век
И я её страшуся
Как честный человек
( «Нам всем грозит свобода…»)
По просьбе зрителей на бис было исполнено духоподъёмное произведение Анатолия Яйцева «Андроид Хромов» о доблестном инновационном роботе, защищающем границы Родины от коварных врагов, с жизнеутверждающим рефреном: «Спите, люди, спите. Не нападут, не ссыте!» Увы, в текущей исторической реальности то, чего страшился лирический герой Дмитрия Александровича, нам уже не грозит, роль андроида Хромова радикально поменялась, и сама историческая реальность куда больше соответствует курбатовскому «Войску мокрых птиц», которые не просто мокрые и не просто птицы, но… пожалуй, не стоит здесь помещать пересказ этой поистине жуткой песни, чтобы не лишать катарсиса тех, кто её ещё не слышал. Кажется, с учётом всех имеющихся обстоятельств не ссать уже не получится. Но попробовать всё же стоит. Ведь корабль плывёт среди огненного бульона чужой планеты, чудесные свойства репы из стихотворения Виктора Коваля способны справиться с любой напастью, девочка в розовом сарафане продолжает жить в Твери, непутёвый мужичок, так и не нашедший улицу Лобачика, возможно, обрёл счастье с говорящей собакой, и даже несчастную, брошенную всеми и изувеченную жизнью героиню «Разговора с тигром“ Фёдора Сваровского» жалеет хотя бы полосатый зверь.
Курбатов,
Байтов,
Дом Ростовых,
Сестра Варгаузен
09.08.2023, 667 просмотров.
