Юлия Подлубнова
Иногда во ад должна спуститься Богородица, а Линор Горалик — приехать в Москву, чтобы представить новую книгу, выставку, — всё то, что её сейчас волнует и чем она напряженно занимается. В этот раз сошлись приезд Линор + возобновление работы «Культурной инициативы» после недельного собянинского локдауна, сместившего многие мероприятия на конец ноября, + желание публики прийти на мероприятие, несмотря на тревожную статистику четвёртой волны ковида. Народу в «Китайском лётчике Джао Да» набралось на оба этажа веранды, опоздавшие и вовсе гнездились на ступенях или отчаянно толпились около входа/выхода. Впрочем, это был их выбор, и вечер Линор того стоил.
Ноябрьский приезд Линор, возможно, не был столь фееричен, как летний, когда в галерее «АРТ4» открылась выставка «Одевая демонов: повседневный и парадный костюм обитателей ада», визуализировавшая книгу «Устное народное творчество обитателей сектора М1», а Центр Вознесенского выпустил сборник прозы «Мойра Морта мертва» и провёл презентацию цикла повестей про город Венисану и девочку Агату (смотрите релизы издательства «Лайвбук»). Однако и в этот раз не обошлось без книги: к ярмарке «non\fiction» «Новое литературное обозрение» успело напечатать роман «Имени
Далее так и напрашиваются слова про медовый сумрак деревянного зала и концентрацию тишины на один квадратный дециметр, сквозь которую сосредоточенно пробивался звонкий голос Линор, но все эти уютные и довольно банальные красоты не очень вяжутся с сюжетом схождения Богородицы во ад, а именно он кажется релевантным для описания происходящего. Как самого приезда Линор в разгар пандемии с берегов Земли обетованной в замороженную и зачумленную Москву — 2021, так и целенаправленного многолетнего изучения этнографии ада, репрезентованного в новых текстах, прочитанных на вечере.
Просто напомню некоторые вводные из книги «Устное народное творчество обитателей сектора М1», в которой пространство ада обнажается и подвергается художественной разметке (хотя концепция отмены чистилища католической церковью волновала Линор ещё в книге «Подсекай, Петруша»). Итак:
Практически готовые формулы для обозначения как тональности прочитанных на вечере текстов, так и того, что в них происходит в них на уровне субъектных взаимодействий.
Кто у подъезда глухим вечерком грязную стену скребёт ноготком,
кто, за терновым скукожась кустом, месит извёстку изжёванным ртом
перед заходом Субботы?
Здравствуй, душевнобольное дитя, плод нежеланной работы.
Мы не хотели лежать и визжать, вить хромосомную хрупкую нить,
но у подъезда глухим вечерком липкое слово подкралось ползком,
слабые вены надулись:
мы распластались, спластались тайком и навсегда распластались…
Ад в текстах 2020‒2021 годов — кривое зеркало российской повседневности: бытовой, политической, культурной, и его кривизна определяется степенью концентрации насилия в любой условно взятой точке пространства. Используя высвечивающий потенциал гротеска, Линор так или иначе обозначает травмы коллективной памяти. То «кривое горе», которое из прошлого, неотрефлектированного и непереработанного, неизбежно влияет на настоящее и задаёт параметры будущего, превращая существование коллективного субъекта, частью которого является и сам субъект высказывания, в кромешный клубок архаики и модернизации, самоидентификации и самоотрицания, ужаса и скорби. Всё это обрекает коллективное тело на бесконечные страдания, вымороченное существование на границе между жизнью и смертью, порождает зыбь искажений пространства и времени, сгущений фантасмагорического (и особенно макабрического) и интертекстуального, и приводит подчас к непредсказуемым в своей культурной гибридности результатам.
Верю в покойных своей страны, в их подъяремные письмена
вроде и кровью, а то слюной вдоль бесстраничного полотна
вечной проторенной колеи, тракта, трактата от Колымы
до осторожного ну как мы
тоже присядем на две зимы
перед дорожкой?..
Как бы ни работала новейшая русскоязычная поэзия с категориями жуткого и ужасного, с насилием и постпамятью, с ощущениями жизни внутри катастрофы и после неё (в диапазоне от Лиды Юсуповой и Ирины Котовой до Елены Михайлик и Ии Кивы), Линор Горалик даже на общем бескомпромиссном фоне совершает своего рода подвиг, бесстрашно заходя на территорию, размеченную религиозными догмами и табу, и руководствуясь в том числе в иронических и игровых высказываниях этикой сострадания и эмпатии.
* * *
Свод над Меггидо, свет над Меггидо
догорает;
демон молодой, демон молодой
помирает.
Дай на память я, дай на память я
да с копытцев
чёрные сниму, чёрные сниму
черевицы:
нам ещё бежать, нам ещё бежать
до Шеола;
нам ещё лежать, нам ещё визжать
у Престола.
В означенных контекстах нынешний поэтический вечер особо подсвечивал донос, написанный на адрес Минпроса, Совфеда, Госдумы и ФСБ, в котором возмущенная появлением одного из текстов Линор в школьной олимпиаде по литературе адресантка письма обвиняла поэтессу в кощунстве и аморализме (как будто ад — это другие).
Пункт назначения,
Китайский летчик
30.11.2021, 999 просмотров.
