Ольга Седакова
У нас нет другого человека — среди авторитетных, публичных, широко известных гуманитариев — который бы занимал такую твёрдую, последовательную, без малейших отступлений и колебаний позицию в отношении к нашему настоящему положению дел, как Мариэтта Омаровна Чудакова. Не просто занимал — а неустанно выражал, разъяснял, старался сделать внятной для новых поколений. Я не сказала: отношение к прошлому, к памяти, к истории. Именно к настоящему. К правде настоящего. Мариэтта Омаровна не раз говорила о том, что пока всё, что было сделано со страной и с людьми, не выяснено, пока преступное не названо преступным — в самом прямом, юридическом смысле и, соответственно, из этого не сделаны практические выводы, которых она добивалась с
Огромная гуманитарная эрудиция Маргариты Омаровны поддерживала её в этом видении отечественной истории. Её энергия, её готовность говорить прямо и открыто, её бесстрашие… Хочется, чтобы всё это не ушло с ней, чтобы её слушатели и читатели становились её сотрудниками.
Прощайте, Мариэтта Омаровна! Спасибо за Ваш труд и надежду!
Юрий Цветков
Позвонил Даня Файзов. Сообщил, что умерла Мариэтта Омаровна Чудакова (наша преподавательница в Литературном институте). Восемьдесят четыре года. Сразу столько вспомнил.
Как сумасшедше увлечённо читала нам лекции о Булгакове, Замятине, Зощенко, Олеше, других. Даже пугала меня этой увлечённостью, на уровне священнодействия. Иногда, в зависимости от настроения, её или нашего, мы
«Как вы умудрились в советское время выпустить столько литературоведческих книг?» -спрашивал я. «Я поняла, что, пока книга выйдет в свет, пробираясь через неповоротливую советскую систему книгоиздания с её цензурой
Как настойчиво звала меня с поэзией Набокова (в том числе англоязычной) в аспирантуру. А я испугался. С моим английским? Смалодушничал. Пошёл к другому научному руководителю. Когда родились дети и стало не до диссертации (к тому же обидели меня там), ушёл. А она бы и в обиду не дала, и дотянула меня до диссертации. Волевая была. Кстати, то, что я к ней не пошёл — одна из моих больших ошибок в жизни, прошло больше двадцати лет, до сих пор так считаю и жалею.
Как приносила в больших сумках конфеты, печенье на зачёты и экзамены в Литинститут в голодные
А замечательный с ней разговор спустя много лет. «Юра, почему вы не пишете новых стихов, вы же талантливый человек?» — «Мариэтта Омаровна, вы же знаете, у меня семья, жена, две маленькие девочки, нам надо выбираться из коммунальной комнаты. Нужны деньги. Всё время работаю. Потом у меня такая работа, я всё время устраиваю литературные вечера, чуть ли не каждый день, а иногда и по нескольку в день. После вечеров часто фуршет, дружеское застолье. Возвращаюсь поздно ночью, а бывает и под утро. Какие уж здесь стихи». — «А вот был один знаменитый композитор, он был занят не меньше вашего, целый день был на государственной службе. Но каждый день вставал в пять утра, садился за рояль и сочинял. Не пробовали?» — «Мариэтта Омаровна, я могу, конечно, пытаться вставать каждый день в пять утра после вечеров и ночных застолий с поэтами и садиться за письменный стол. Но не уверен,
Горжусь, что сделали с ней несколько литературных вечеров. В декабре 2007 года в клубе «Улица ОГИ» провели презентацию книги «Новые работы», изданной во «Времени». А в декабре
Горжусь, что вместе с ней выступал в одном вечере. Дело было в 2017 году в Сахаровском центре. Литературный вечер назывался «Живые» // «в обществе мёртвых поэтов» в рамках
И о политических взглядах Мариэтты Омаровны. Они глубоко выстраданы и сформированы безукоризненным знанием истории русской литературы ХХ века, трагических судеб наших писателей. Свободомыслием эпохи конца
Борис Пастернак
В театральных программках пишут: «Действующие лица и исполнители». Мариэтта Омаровна в моём понимании всегда была действующим лицом — и в силу своего природного темперамента и характера, и в силу демократических убеждений, и в силу глубоких знаний. Такое сочетание очень редко случается, но уж если всё совпадает, то держись — это зажигательная смесь. Лидер, боец.
И когда уходит такая яркая, незаурядная личность, невольно начинаешь гадать: получила ли эта личность достойное признание при жизни? Или оценивать её придётся, как нередко у нас случается, потомкам? С Мариэттой Омаровной всё в порядке: ей недодали разных почётных званий и наград, но главное она получила сполна — абсолютное признание читателей, зрителей, слушателей. Толпа вокруг неё собиралась всегда, все замолкали — едва она начинала рассказывать. Это могла быть лекция в шатре на фестивале «Красная площадь», встреча в детской библиотеке или вечеринка у нас в издательстве по случаю Нового года. Это всегда было интересно, такой вот талант.
И это всегда было смело. Она ощущала свою правоту и своё право говорить что думает. Помню такую фразу, произнесённую ею публично: «Конечно, под гимн своей страны нужно вставать — для меня такое поведение органично. Но под сталинский гимн я вставать не буду, я живу уже в другой стране».
В этой её стране приоритетом в последние десять лет стали дети. Как будто она вдруг спохватилась, что время упускается, что ещё несколько поколений могут провалиться в историческое беспамятство, слушая байки бабушек про «дедушку Ленина» или пялясь в телевизор. Силу книг она знала, поскольку сама на них выросла, и потому взялась писать книжки для детей, раз нужных не находила. Отсюда и литературные путеводители «Не для взрослых», и
А вот чего теперь страшно жаль, так это отложенных «взрослых» планов. Осталась незавершенной рукопись «Новые и новейшие работы».
25.11.2021, 1307 просмотров.
