Вадим Седов
8 ноября в клубе «Китайский лётчик Джао Да» прошёл
На вечере, организованном проектом «Культурная инициатива» (Данил Файзов и Юрий Цветков), были представлены две книги Кати Капович, увидевшие свет за это время — сборник рассказов «Суп гаспачо», вышедший в 2019 году (Издательский проект «А и Б»), и новинка 2021 года — большое поэтическое избранное «Город неба» (Эксмо). Двум этим изданиям (в обратном порядке) были посвящены два отделения вечера.
«Город неба» — представительное собрание лучших стихотворений за сорок лет. 496 страниц, 436 текстов. Предисловие написано Дмитрием Быковым, отзывы на обложке — Бахытом Кенжеевым и Львом Обориным. В книге также приведён отзыв Льва Лосева на книгу стихотворений Кати, так и не вышедшую отдельным изданием, но включённую в «Город неба». Вкупе с возможностями крупнейшего в России издателя такая поддержка позволяет надеяться, что большой по нынешним временам (1000 экз.) тираж найдёт своих читателей.
Из аннотации в аннотацию к публикациям Капович ходит один и тот же пассаж о нарочитой бедности рифмы, как бы выражающей скудость и зыбкость человеческого существования. Чтение стихов из первой части «Города неба» («Русского вечный винительный, дательный…», «Библиотека», «Они встречаются тайком…») сразу даёт более глубокую и сложную картину. Ранние стихи отличает предельная точность звука. В стихах Капович нет ничего демонстративного и нарочитого — ни в плане сложности, ни простоты. Есть лаконичность и ясность без срыва в неряшливость или примитив. За этой ясностью стоит огромный объём работы: варианты отдельных стихотворений могут исчисляться десятками и даже сотнями.
Уже в восьмидесятые, утвердившись как признанный мастер, и по сей день почитаемая на всех имеющихся литературных Олимпах, Катя едва ли не ежедневно продолжает запись поэтической книги своей жизни, в которой каждое стихотворение — как осколок голограммы, содержащий всю или почти всю картину прожитого и пережитого, и только всё возрастающая скорость бега времени приводит к импрессионистскому размытию картины — так размывается картина за окном вагона при ускорении поезда. Иногда поезд замедляет ход, и акварель снова сменяется чёткими линиями офорта:
* * *
В глухом канале Грибоедова
вода такого цвета медного,
что можно долго вдоль идти
в виду канала за решёткою
за сигаретами, за водкою,
за смертью, Господи прости.
Вдоль этих зданий в отражении,
как скорбная улыбка гения,
до церкви Спаса на Крови,
фасада жёлтого, музейного
и Сада летнего, кисейного,
всей этой меди, синевы.
Пусть вечное с невечным свидится,
как греческий язык с кириллицей,
и кони с пеною у губ
доедут на канал из Персии.
А что везут? А так — известие
и изуродованный труп.
Тот же голографический эффект и в рассказах из книги «Суп гаспачо». Здесь из каждой временной точки история жизни разматывается на произвольную глубину — несколько месяцев («Кто спасёт Бэтмена») или несколько десятилетий («Нас не спросили»). В «Нас не спросили» потерявшая работу героиня (тождественная автору) получает предложение новой работы вместе с требованием прислать резюме. И вспоминая прежние места работы, проходит обратно так называемый жизненный путь — от кишинёвской школьницы через Нижний Тагил, Ленинград, Москву, Израиль до Бостона, где ещё только предстоит стать преподавателем MIT, а пока сократили из книжного магазина.
В этот момент становится немного жаль, что на вечере почти нет молодёжи студенческого и аспирантского возраста. Потому что за длящийся
20.11.2021, 811 просмотров.
