Открытие 17 литературного сезона (2020/2021)
14 сентября в рамках открытия
Проект «Культурная инициатива» во многом стремится сохранить атмосферу клубной жизни второй половины
Вечер начался с постакмеистических текстов Данила Файзова, в которых тема пандемии и изоляции присутствует или имплицитно — как способ осмысления культурной памяти ( «корчак / где твоя крона / где моя крона»), или эксплицитно — для создания темы столкновения личности и шума времени:
зла не хватает чёрным по белому спит
только летает по городу мрачный ковид
только добро прорывает перчатки
пальцев оставили
разноцветные отпечатки
душу мою не тревожь и не надо на жалость
там где хорошие люди лежали
песни горланили пальцы слагали любви
ви только ви только ви только ви
Подобным образом возникает тема коронавируса и стихах Аси Аксёновой, которая ещё в апреле этого года выразила стоицизм субъекта перед неопознанным врагом через топос неба, лучше видного со дна:
Мы все хотели отдохнуть и выспаться — ну вот.
Вот враг пришел на эшафот и бьёт ногой в живот.
Такое солнце, небеса, и по утрам роса!
И скоро будут соловьи, и летняя гроза,
Грибы в лесу, пчела в цветке, мелодия на языке.
А ты в окно, смотри в окно — светло там иль темно.
Смотри, уже двойное дно, и третье даже дно.
В нас всех, в нас всех заключено, в нас всех растёт зерно.
В нас прорастают небеса, нам всем щемит глаза.
Давайте слушать тишину, пока идём ко дну…
Иной подход к субъективности обнаружил Александр Курбатов, член товарищества «ОсумБез», или «Осумасшедшевшие Безумцы», который в сюрреальной балладе «Палле» погружает постаревшего главного героя детской книжки датского писателя и психолога Йенса Сигсгорда «Палле один на свете» в воображаемый мир сна, внутри которого мерцает ещё один воображаемый мир — мир памяти:
Тропинка ведёт Палле
в промежуточное пространство
между забором больницы
и задней стеной домов.
её убрали в коллектор,
шла линия электропередачи —
тоже теперь под землёй.
Воспоминания здесь — это и ироническое столкновение ожиданий и реальности, и мотивы преодоления невозможного, и беззвучные призраки прошлого, называющие героя по детской кличке. Именно в такой медитативной иронии завершается повествование о постаревшем герое детских книжек и его постаревшем мире:
Всё происходит беззвучно.
Но он по губам читает:
«Маленький Алёша».
Да, во дворе у него было
это необъяснимое прозвище.
«Маленький» — не потому,
что он был младше всех
или меньше всех ростом,
а потому,
что у него был маленький
велосипед.
У всех остальных — нормальные,
с цепью и шестерёнками,
а у него — малышовый, позорный,
с педалями, вделанными
в переднее колесо.
И когда во дворе устраивали
велосипедные гонки,
Палле всегда был без шансов,
но иногда
запредельным усилием
он ненадолго
обгонял остальных,
и дворовый комментатор
сопровождал это фразой:
«Но вот
вперёд вырывается
маленький Алёша!»
Странно
почему Алёша?
Следующей читала свои стихи Татьяна Данильянц, некоторые из книги «В объятьях реки», некоторые из новой подборки в «Новом Журнале», в которой тексты построены на эмоциональном переживании субъектом самоизоляции, как, например, в стихотворении «Золотые стога», посвящённом итальянскому мозаичисту из Равенны, живущему в Москве, Марко Бравуре:
Перенесли зиму, переживем и лето.
Перенесём тело через барьеры света.
В духе мало веры, а хотелось бы больше,
но пляшите ветки, салютуйте алым.
Души, как города, мерцают ночью,
но и днем мерцают зелёной точкой.
Есть у тела дело: превратиться во
что себя не знает, но стремится очень.
Этот город странный, потому что осень
здесь стекает красками с небосвода,
превращая всё на пути разом,
в русское белое. Белое поле.
И стога пылают золотом нежным
в памяти отрока и отроковицы,
на поляне памяти — свет играет.
Свет играет и золотится.
Семантика этого стихотворения строится на потоке эмоциональных коннотаций больших концептов ( «зима», «лето», «тело», «свет», «дух», «город странный»
А Сергей Ташевский делает образ коронавируса центральным персонажем одного из прочитанных текстов, в которых болезнь становится экзистенциальной метафорой, наделённой в том числе и
коронавирус уважительно поражает монархов
в золотых аппаратах вентиляции сиятельных лёгких
бьётся его тонкая жизнь
подчинённая каждому вздоху
коронавирус входит как домой
в бронхи поэтов
в трахеи базарных торговок
все мы гости на этой земле говорит он
коронавирус отдыхает на клавишах фортепиано
на этой клавиатуре
короткая передышка
и дальше продолжит путь
коронавирус
соединяет
тюрьмы и
проходит через замки
легко минует границы
коронавирус
с отрывным билетом
в дальнее путешествие
с лотерейным билетиком
к звёздам
Особая метафорика важна и для поэтики Михаила Бордуновского, выступление которого было дебютом на площадках «Культурной инициативы». Хоть его «карантин не заинтересовал», в своих текстах он продемонстрировал особый тип сопричастной созерцательной субъективности, в которой предметность внешнего мира застывает, будто в кинокадрах:
…и снова; и снова:
ты лежишь у него на плече, как скрипка;
вооружается куст; в обороне — земля, ограда
парка. Дорога дальняя, камни
сами собой выворачиваются из земли, ждут
подаяния на обочинах. Разрыв —
плавящийся полиэтилен, мгновение
озарённое белым лицом в салоне такси, глотком
кипячёной воды, спиралью водонагрева, обложкой
ученической книги, Марианной,
Еленой, Елизаветой, царицей
ужасов и оружия. И, оглядываясь,
всякий раз замечаешь надвигающуюся кинокамеру;
в кадре обнажено железнодорожное
полотно, солдаты,
зарево. Это мы. Стая птиц налетает
на пса, утаскивая его. Ветвь
склоняется под тяжестью листьев. Ты никому не нужен. Повсюду —
между домами, рядом с цветочным, на
перекрёстке с расходящимися трамваями —
подвешена боеготовая артиллерия —
только рукою взмахни… Ладно.
Вот ты идёшь, потерял бумажник. Какая досада.
Технику письма Михаила Бордуновского можно назвать «квантовый сторителлинг», повествование складывается из разложения нарратива на элементарные составляющие, на кванты ( «ты лежишь у него на плече», «вооружается куст», «разрыв»
Далее Екатерина Богданова прочитала гротескные стихи, в которых образы котов являются комплексной метафорой и самоизоляции, и одиночества субъекта, и разъедающей внутренней неустроенности: «я весь съеден, как рыба, тем чёрным котом, / что замечен сначала был в полой кастрюле / и отложен был дальше вариться в густом / жгуче пахнувшем нефтью кошмарном июле».
А в текстах читавших затем ещё двух участников объединения «ОсумБез», Всеволода Емелина и Евгения Лесина, абсурд является способом восприятия пандемии и карантина. Так, Емелин в написанном ещё до Нового года
Завершали вечер стихи Алексея Яковлева, близкие стихам предыдущих авторов, но хореическим метром и темой напоминающие частушки или садистские стишки: «кому гречка — карантин / а кому — амфетамин» или «у дороги сто примет / их в закладке не одна».
Таким образом, пандемия и самоизоляция не стали причиной поворота в поэтиках и индивидуальных стилях, однако столкновение с новой формой существования так или иначе повлияло или на тематику, или на образность, или на субъективность поэтов и поэтесс. И хотя сейчас всё начинается по новому кругу, закончить эту заметку о вечере я хочу произнесенными на нём словами Татьяны Данильянц, во многом подкрепившими его тёплую атмосферу: «Коронавирус нам всем нанёс шрамы — это совершенно очевидно. И только новым электричеством, электричеством любви, буквально транслируя от человека к человеку, от эмоции к эмоции, мы можем, я в этом совершенно уверена, эти шрамы залечить».
Алексей Масалов
15 сентября, во вторник, тёплым вечером в Музее Серебряного века состоялось открытие
После долгой разлуки на знакомой площадке встретились поэты, уставшие от многодневной изоляции. Да, виделись, конечно, по скайпу и в зуме,
В этот вечер поприветствовать
Каждый из выступающих, демонстрируя книгу, не забывал сказать добрые слова в адрес художника и издателя.
Открыл «парад» Николай Александров, представивший небольшую, оригинально оформленную книгу «Один год» (М.: ОГИ, 2020). Короткие, выразительные стихотворения вызвали аплодисменты.
Прекрасный поэт и прозаик Николай Байтов представил книгу не менее прекрасного поэта (и художника) Светы Литвак «Агынстр» (М.:
Вячеслав Куприянов, поэт и переводчик, представил стихотворения из своей книги «Противоречия: опыты соединения слов посредством смысла» (М.: Б.С.Г- Пресс, 2019) и рассказал историю создания некоторых из них, что было не менее интересно, так как тоже являлось «соединением слов».
Поэт и издатель Александр Переверзин прочитал пронзительные и горькие стихи. Его книга «Вы находитесь здесь» вышла в издательстве «Т8 Издательские Технологии» / «Пальмира» (М.; СПб., 2020).
Аркадий Штыпель, очень интересный, оригинальный человек, озвучил не только тексты из «Однотомника» (М.: Б.С.Г- Пресс, 2019), но и совсем свежие сонеты.
Многогранный Андрей
Людмила Вязмитинова, поэт, литературный критик, культуртрегер, председатель поэтического клуба «Личный взгляд», в этот раз выступила как инициатор и редактор сборника «Хроники-
Евгения Риц свою книгу «Она днём спит» (М.: Русский Гулливер; Центр современной литературы, 2020) представила по скайпу. Публика, привыкшая к «удалённому» общению, без всякого напряжения вслушивалась в интересные тексты поэта из Нижнего Новгорода.
Поэты пишут, поэзия жива!
А потом перешли к неформальному общению. Гостеприимные хозяева угощали, благодарные гости угощались. И все действительно общались! Соскучились ведь. Радостно было. Тепло. Уютно. Поэтично.
Наталья Стеркина
Возвращаюсь в 17 сентября, была в музее советского графа, писателя Алексея Толстого (люблю его двухтомник «Хождение по мукам»). Данил Файзов и Юрий Цветков открывали очередной сезон своего проекта «Культурная инициатива».
Основная тема открытия сезона (первая после времени изоляции встреча) — коронакниги (перечислять все, что были представлены, не стану, остановлюсь на нескольких. Авторы и купившие, если захотят, в комментариях добавят).
Я о другом — о своём впечатлении: пришли те, кто в этот «клуб по интересам» приходят регулярно: поэты, прозаики, критики, были и залётные интересанты со своей целью, вроде меня, случайных не замечено.
Хороший был вечер, спокойный, расселись немногие (всё же карантин не отошёл, держит писателей на дистанции) слушающие и выступающие в шахматном порядке, потому без масок, но в кармане «у всех было», а Виталий Пуханов маску с лица и не снимал, даже выступая, как и положено идеалу (Пуханов ведь не просто поэт, он административно продвинут на литературном поле России, за спиной секретарство в премии «Дебют», а сегодня — живая премия «Поэзия»). «Корона» рулит.
И Виталий Пуханов, и Oльга Балла, и Юлия Подлубнова, и «отцы» Культурной инициативы Данил Файзов и Юрий Цветков, и самая юная участница Евгения Ульянкина, уже направленная вектором процесса в недалёкое будущее, поскольку талантлива и работы её легко актуализируются — всe радели о поэзии и хотели — советчика, врача, на лестнице колючей разговора; говорили и читали написанное во время самоизоляции, или показывали книги, изданные в это время, рассказывая истории о преодолении словом — одиночества.
Евгения Ульянкина понимает в поэтах, потому они предмет её интересов. Женя пишет о текстах как продолжении интересных ей авторов, даже подумалось, что личность пишущего Ульянкиной интереснее текстов: это и Татьяна Нешумова с «всеуравновешивающим взглядом» (и я сразу вспомнила Таню Нешумову со страницы испытательного стенда журнала «Юность», начала восьмидесятых годов двадцатого века — «Глаза сухие у меня, как будто трактор их ровнял»). Женя написала и об Алексее Кубрике- замечательное признание ученицы Алексея! Она, как и многие живущие в русле творчества поэта, сумела «отрастить внутреннего Кубрика» с его обостренным чувством точного слова. Это и заметки Евгении о Сергее Михайлове, у которого Ульянкина замечает умение работать в разных регистрах. Я потому тормознула так подробно на Ульянкиной, что уже запомнила стихи, и вдруг встретила на вечере их автора, и живая речь аукнула память:
* * *
тётка слева смотрит осьминога
мальчик справа держится за воздух
едет синенький автобус
через воду через гул и воду
край далёкий свет необратимый
Когда слушала Ольгу Балла, тоже порадовалась встрече живьём, давно хотелось поговорить с «той, которая слышит», зная и запомнив Ольгу по предыдущим встречам. Книгу Ольги «Сквозной июль. Из несожжённого», изданную в коронавирусном преодолении молчания, я унесла в клюве. Читаю. Книга хороша юным напором, переплётенным с печалующейся мудростью почувствованного молодым человеком будущего:
… Иль вот как: жить в изгнаньи; постигать
Сибири тишину иль старый Север
Европы нашей: скудный и смурной,
Обветренный и мощный. Наблюдать
Настороженным, воспалённым взглядом,
С коптилкою, мигающей в ночи —
В биении
В их тыканьи о жизнь, как о стекло,
В их копошеньи, гомоне и гаме —
Всесветно прорастающую жизнь,
Идущую, как ветер, с океана,
Могучую, немую — языком
Избравшую несметных жизней сомны.
И подбирать предметам имена
Придирчиво, ревниво; примерять
Их к ним, как платья грубого сукна,
Не слишком ловко сшитые по мерке.
И обживать потом их — новый сруб,
Где дерево ещё живое дышит,
И брёвен неотёсанность принять
Себе необходимейшим примером.
( «Из вариантов несбывшейся жизни»)
Мир несожженный из «Сквозного июля» Ольги Балла живёт и дышит, слава Богу, и спасибо автору.
Прямо или касательно говорили о проблеме «Переведи меня через…», вечная тема пишущих! Слушая Виталия Пуханова, думала о значимости того, чем поэт занят, когда он сам слушает и жюрит, а не пишет или читает.
Поговори со мной цитатами
Переводящими сквозь смерть.
А вот ни больше ни меньше, мощный замах у поэта! Встретившимся в тот вечер в зале — знакомо и внятно это желание. Мы и поговорили, у нас это получилось. Слушать мне было интересно.
Ольга Ильницкая
Строчка из стихотворения Е. Ульянкиной
28.10.2020, 1567 просмотров.
