Морозным тёмным вечером 29 марта снежного 2018 года окна старого московского особняка, ныне
В арке, ведущей с шумной улицы к дому, над мостками через замёрзшую лужу колыхалась завеса времён. Оттуда — из тьмы, выехал чёрный автомобиль, обдав холодным светом немигающих фар. А мы, окоченевшие на ледяном ветру, рванули — туда, во мрак двора, к деревянной двери графского дома, неожиданно неуклюжей.
Внутри было натоплено, растрёпанно и пёстро, как в уютно обжитых домах. Направо — не вмещающая одежд прибывших вешалка, налево — к готовящемуся банкету. Прямо — вверх по лестнице, на второй этаж — к музыке и стихам.
Здесь, в элегантной обстановке концертного зала, между роялем и арочным окном, Елена Погорелая читала стихи своего первого (если не считать школьного) поэтического сборника «Медные спицы».
Валерия Пустовая поделилась позже своим проживанием этого вечера, который «завершился для меня в метро, когда я, догоняя не вполне схваченную на вечере эмоцию <…> раскрыла Элину книгу на одной из самых печальных колыбельных, каких в сборнике немало, раскрыла, вчиталась и расплакалась наконец, дочувствовав…»
* * *
…Я возьму тебя на руки, встану и подойду
к подоконнику.
Ты раздвинешь глухую штору,
чтобы лучше видеть, что делается в саду,
что за лист слетает к варзливому лабрадору.
Это ряд наблюдений, свод, череда картин,
веселящих тебя…
Как листья в окне кружатся!
Через десять минут подействует супрастин,
и ручонкам придёт пора наконец разжаться.
Я тебя укачаю и молча поеду вдоль
кольцевой,
натыкаясь на спины, затылки, плечи,
продолжая баюкать на локте тупую боль,
становящуюся ни ласковее, ни легче.
На следующий же день Лера положила слова другого стихотворения сборника на мелодию. Свою мелодию, свой голос и свою душу. Чистая светлая таинственная жуть «Колыбельной Эли» как всеобъемлющая материнская любовь, природная и неразгаданная, спасающая и дарящая. Послушайте «Колыбельную Эли» и голос Леры.
Волшебство стихов Елены Погорелой на вечере диалогически оттенили звуки классической музыки. За роялем — преподаватель Академии имени Маймонида Алексей
Позже место музыканта занял Самсон, восьмимесячный сын Валерии Пустовой. Его импровизации были фоном к выступлению мамы, пришедшей на вечер к соратнице по
На вечере Эли они снова были вместе. Совсем другие. Переживающая за всех брошенных детей Елена, томная Алиса, стихийная Лера, сумевшая между кормлением и тетешканьем наследника сочинить блестящий критический спич, включающий восхищение искренностью поэта и предостережение, что теперь Елене Погорелой, строгому и решительному критику поэзии, предстоит волна обратных отзывов. В самом деле, интересно, каковы будут отклики тех, кто ранее был критикуем Погорелой.
Кружится колесо времени, мелькают отсветы на медных спицах и стихотворные строки отражают их блики:
* * *
Рассказать тебе о том, как подрастают сыновья.
Как в улыбчивых потомках то просвечиваю я,
то мерцаешь ты, а следом —
кромкой комнатного бра —
бабка с дедом, бабка с дедом, сорок прадедов и пра-
прадедов… Их ряд засвечен, непроявлены черты —
руки, волосы и плечи, переносицы и рты…
Все, кто смог остановиться, след оставить, уходя:
страстотерпцы,
духовидцы,
вызыватели дождя.
Спицы, ранящие и убивающие равнодушных, жестоких, злых. Спицы в колесе времени пронзают туман веков, возвращая голосу хрупкой Эли цыганскую мощь и страсть её предков, заклинателей и гордецов:
* * *
небо роща берега
шум воды меж берегов
месяц щурится: сбага
речка зыблется: на ров
звёзды встали в частый ряд
вечер выткан по канве
ой сарэ мирэ патря
да сарэ ёнэ нэвэ
веет холодом с ручья
рыба плещется на дне
сарэ гожо ё чяя
палором ёнэ гэнэ
Живите, стучите, «Медные спицы», сплетайте слова, вяжите новую реальность, и пусть она будет добрее и ответственнее нашей.
Мир ночами яснее: твоя красота — свеча
В переходах Вселенной…
Ты знаешь, мне здесь не спится.
Я смотрю на звёзды поверх твоего плеча.
И рентгеновский луч поблёскивает на спицах.
(«Медные спицы мелькают в сухих руках…»)
Анна Жучкова
Музей-квартира А. Н. Толстого,
Воймега
05.04.2018, 1367 просмотров.
