Этот репортаж не совсем обычен, так как написан самим издателем. Возможно, эта особенность делает текст несколько предвзятым, но она же придаёт ему особую, внимательную и неравнодушную интонацию. Неравнодушие — это ведь здорово, правда?
На обложке этой книги мог быть скриншот с flightradar24.com — сайта, который в реальном времени отслеживает авиарейсы по всему миру. В этом случае там красовалась бы карта, кишащая маленькими беспокойными самолётиками. Рассматривались и другие варианты, но сомнения издателя и автора разрешил художник Алексей Клепиков (
щеке фаренгейта,
горящей от жара
внутренних
запрещённых земель,
тайных пустынь
и секретных вулканов,
это приятно.
(«сколько градусов, цельсия?..»)
Внутренние запрещённые земли и тайные пустыни — это как раз те места, где водятся стрекозы Каневского…
А место презентации было выбрано не случайно. Уже само название клуба «Китайский лётчик Джао Да» настраивает на некоторые путешествия и перемещения (как минимум — из зала до бара и обратно). Презентацию автор хотел необычную. Просто читать стихи ему уже скучно. Так что он решил совместить чтение стихов с электронной музыкой и проекцией графических работ. Ход не самый оригинальный, но в данном случае сработавший на все сто процентов (особенно это касается музыки).
Началась презентация со вступления Юрия Цветкова, в ходе которого он рассказывал о семи предыдущих книгах автора, половину из которых «КИ» и презентовала. Остановившись на книге избранных стихов Каневского «Сеанс» (М.: ТГ
Вскоре свет погас, и началось «Путешествие с Каневским» (захотелось записать это как название передачи). Итак, в левой части сцены расположилась музыкант Ксения Шнейдер со всей своей аппаратурой. В центре был большой белый экран, куда проецировались мои абстрактные гуашевые рисунки, представляющие собой нечто вроде разрушенных ландшафтов с неких карт. Справа стоял сам поэт с книжкой в руках. На лбах Ксении и Геннадия красовались фонарики, создавая особую «подземную» атмосферу. Зазвучал загадочный дарк эмбиент, и Геннадий начал читать с самого начала «Всем бортам». Музыка из тревожной созерцательности быстро перешла в состояние таинственного приплясывания, и стало ясно: вот оно, началось в полную силу. Почти сразу стало понятно, что автор угадал с приглашённым музыкантом: её волнующая, тёмная (но не безысходная) музыка идеально подходила к стихам, особенно к этим грустным, городским, ночным:
в человеке медленно болит
городской малотиражный вид,
щелевой сквозняк воды проточной,
и мигалок переблеск полночный
больше ему неба говорит.
(«человек печально увлечён…»)
Часто в выступлениях формата «стихи + музыка» последняя играет роль фона. В данном же случае музыка выступала на равных правах, и на глазах зрителей создавалась своеобразная музыкальная книга или даже альбом. Музыка давала стихам больший объём и наоборот. Тёмные музыкальные материи разворачивались в воздухе, посвистывал призрачный электронный ветер, Ксения чутко реагировала на звучащие тексты, стараясь придать им нужное ускорение, если требовалось. Особенно это было заметно в тексте, посвящённом Дмитрию Данилову, где говорится о трёх средствах, спасающих от утренней депрессии, вызванной погружением в социальные сети. «я применял от этого / три средства, — читал Геннадий, — вот они / по нарастающей». И Ксения тут же создавала своё музыкальное нарастание. Когда же нужно было создать ровное музыкальное сияние, она делала и это (например, во время стихотворения о снеге, похожем на НЛО). В
они огибают углы
а мы ничего не боясь
они огибают углы
а мы ничего не боясь
(«…и пальцы спускаются вниз…»)
Под конец стало понятно, что Ксения нашла идеальный музыкальный лейтмотив для презентации. Это был танцевальный (хочется написать — раскручивающийся спиралевидный) фрагмент, вводивший в состояние мягкого транса. Временами казалось, что стихи и музыка постепенно поднимаются всё выше и выше. Так что можно было вспомнить фрагмент стихотворения из «Подземного флота»:
раньше было квадратнее, зеленей,
воздух прозрачней, но тоньше слой.
а зато теперь каждый следующий из дней
выше поднимается над землёй
(«тянет, тянет за руку дождь в окне…»)
В
делия розенблюм нам приносила водку.
нагия салтыбаева — манты и сенсимилью.
сам ашот аршакуни был у нас адвокатом,
(«это жизнь и была, когда мы с тобой залезали…»)
начинаешь в них верить и спрашиваешь у автора: они ведь реально существовали? Он отвечает: нет. А ты думаешь: но теперь — существуют.
Интересно, что Ксения играла музыку, постоянно обращаясь к своему экземпляру «Всем бортам», словно к нотной тетради. Кроме того, время от времени в одном из проходов показывался клубный повар, который не спешил к своим делам, а напротив — задерживался в проёме и прислушивался. А ещё была забавная оговорка при чтении: «не забывай: пармезан — это сын… сыр из пармы…». Надеюсь, повар оценил.
В целом в этот вечер действительно сошлись все карты. Так что даже рисунки, выводившиеся на экран в случайном порядке, иногда точно попадали в текст и музыку. Вот Гена произносит «заходи и найди портал / по паролю встретимся там», а на экран в это время выводится рисунок, где белая гуашь образует подобие светящегося портала.
Концовка у книги и презентации получилась тревожная. Во время чтения «Всем бортам» я словно прошёл вместе с автором мимо «всех ловушек земли» (цитата из Клиффорда Саймака), а на строчках «и когда / после захода солнца / все эти лица / руки / ноги / вдруг начнут сливаться / в серую массу» мне подумалось, что ещё немного — и все мы вместе со столами и стульями переместимся в Сайлент Хилл. При этом последний текст книги — ни на что не похожий «хамишим» (на иврите это слово означает «пятьдесят») -прозвучал особенно монументально и весомо. Он рассказывает о посмертных странствиях души, и на нём
Кстати, во время «хамишим» можно было оценить музыкальную тактичность Ксении, которая сначала как бы заставила музыку рассеяться, словно туман, а затем в нужный момент, на строчках «40. и ты будешь пламя из которого нет возврата / 41. третий аксис иной голубая хрия / 42. тонкий нестерпимо гудящий дрожащий шнур света», впустила в музыку запись тонко звенящих женских голосов. Этот момент с почти ангельским пением можно считать кульминацией вечера.
В итоге, с чем же можно сравнить это
Дерзостный [нефритовый стебель] положив на погоду,
В лес мы идём, к запрещённому входу,
Люк отверзаем и прядаем вниз
В неподконтрольный [нехорошим людям] парадиз.
Именно это и сделали все те, кто пришёл на эту примечательную презентацию. Мы посетили парадиз, неподконтрольный [нехорошим людям].
Денис Крюков
Музыку задавала электронная галадриэль Ксения Шнейдер, и они с Геной жарили этот час в режиме wall of sound. Чтения стихов я обыкновенно воспринимаю раззявленным безоценочным умом, в котором по возможности отключаю профессуру кислых и прочих щей и впитываю поток звуков и смыслов в основном как фонетическую акупрессуру мозга, в которую смыслы проникают на их усмотрение, я почти не вмешиваюсь. Мне страшно нравится и очень дорого, когда у
Гена читает экспрессивно, и у Гены кайфовый тембр. До этого вечера мы Генин сборник сквозняком не читали, Ксения нафигачила электронную музыкальную графику, в
* * *
может быть, вы не знали,
но все они
были задуманы
совсем для другого.
первый,
что измеряет
напряжённость магнитного поля,
был индейской ловушкой
для ночных кошмаров.
второй,
который теперь,
когда к нему прикоснутся,
издаёт мелодичный звон,
был разработан
как оружие
массового поражения.
он и теперь
способен вас поразить,
если нажать
на тайную кнопку.
а третий,
предназначенный для любви,
был создан для пения
в агрессивных средах.
там без пения
невозможно.
Шаши Мартынова
Tango Whiskyman,
Китайский летчик,
Кавневский
30.10.2019, 1935 просмотров.
