Голову повернёшь
и сразу тропа
сразу обрыв кубарем вниз к реке
сказано же не оглядывайся забудь
не оглядывайся никогда
Уже бегу
продираясь в густом береговом ивняке
узких листьев
тропка пунктиром в очень горячем песке
память — бег по песку
оглядка — изгиб реки
строгое солнце сверкнёт сквозь листву
как бабушкины очки
ветка хлестнёт по лицу
больно вспыхнет вода
и опять — никого на берегу
Не оглядывайся никогда
Я уже по колено
по пояс
уже плыву
как наяву
как завтра или вчера
Огненный шар стекает в разлив Днепра
Оживает к ночи трава
и заводится и звенит
голосит глотая слова
мелкий взвод луговых аонид
Влёт строчит травяной народ
эхо шарит как на войне
шьёт презвонкую радость мне
Боевую кольчугу шьют
из пропущенных звеньев шьют
и плывёт над землёй гуд
накрывая куполом луг
Абсолютный растёт слух
Мол ни гад не пробьёт ни зверь
ни снаряд ни взгляд ни строка
полюбуйся галдят примерь
а кольчужка эх коротка
слишком много света слишком лето
никого нигде под узорной сенью
рой плетёных кресел и стол со снедью
пенная скатерть
бело хрусткая и ни
только
да цветы неопознанной породы
голову плавят
пусть их как хотят нам какое дело
ветерок соразмерный трепет плавный
виноцветная нега
ну я не знаю
хоть бы
загремел бы кто оборал для виду
озираешься неродная лепость
чистая прелесть
и дрожит пространство времени точкой
на плече горит драгоценной искрой
и такой покой и такая благость
что просто ужас
За ночь нас всех замело во сне
глухо накрыло одним сугробом
грузно рассыпчатым грозно огромным
ветер растёт в цене
ветер куражится и грохочет
по ледяному дну
кружит бумажные клочья ночи
свищет на всю страну
и рассекая пространства пустые
буря летит вразнос
белой медведицей спит Россия
бурый в Европу нос
хвост в океан
азиатское брюхо
вздрагивает в снегу
ветер задрал ей мохнатое ухо
гонит в него пургу
вьюжные космы медвежьей шерсти
вздыблены за окном
Перезимуем и это вместе
с ёлочкой и вином
в лихо закрученном вое стужи
штопоре бытия
тьме предвесенней
Бывало и хуже
что ж убиваться так жизнь моя?
Что
это было?
Зачем всё это
было? Вспоминаешь
разную ерунду. Грязи
присохшей разводы
на ободе колеса, сдутого
с хрупом, скрученного
восьмёркой,
или раздвоенные тупо
иголки не крымской сосны.
Длинно длинные, прилипшие
к мёртвым спицам. Ликование
мошкары в луче внезапном, лужицу
розовую смолы в чашке коряги. Клюв
маслёнки в жирно блестящих каплях и ключ
с шестигранным просветом, дрожащий
в мокрой руке. Муравейник, разбитый
коленом. Вот они снова сюда сбегаются
с вещами: Карфаген должен быть
восстановлен. Мелочи жизни,
педали её, крылья, ниппель —
в муравьиную гору зарытый. Им
именованная система. Ржавый запах
горячей хвои и солидола. Вся эта жизнь
с её мелочами. Не мелочами. Что это было?
01.10.2017, 4990 просмотров.
