Весь в белом: пророк и обыватель
Вечером 10 октября маленький зал «Жан-Жака» на Никитском сменил привычный домашний вид на торжественно-мистический: блики ламп в старых зеркалах, движение теней вдоль красных стен, нарастающий гул публики в ожидании главного героя – все пульсировало в едином ритме. В какой-то момент зал внезапно притих, и будто из ниоткуда перед нами явился он – Виталий Пуханов, в буквальном смысле ослепив собравшихся своим белым кашемировым пальто. Это эффектное появление стало метафорой последующего действа, а при определенном взгляде, возможно, и всего творческого пути поэта.
Виталий Пуханов в текущем литературном процессе стоит особняком – настолько он самобытен и ни на кого не похож, противоречив и небесспорен. Его стихи – ослепительно яркие (
Тридцать лет назад Пуханов начинал как поэт «от литературы», чистый лирик и истинный романтик, таким мы его и полюбили. Он предстал перед читателями в хрестоматийном образе поэта-пророка, и, пожалуй, не было в конце XX века другого русскоязычного литератора, более удачно попавшего в этот образ.
***
Боже, храни колорадских жуков,
Не отдавай их на милость
Из полосатых твоих пиджаков,
Бережно сшитых на вырост.
Дай им картофельного молока —
Чаши они не осушат.
И к сентябрю унеси в облака
Их шелестящие души.
Пуханов действительно словно возник из неизвестного мира, и каждое произнесенное им в стихах слово стало откровением, а сам он – ретранслятором некого тайного знания (при кажущейся простоте формы и выборе в пользу традиционной силлабо-тоники). С самого начала это была поэзия, в первую очередь, смысла. Взятая с лёту высочайшая нота накладывала на поэта соответствующие обязательства, что впоследствии неминуемо и ожидаемо привело его к затяжному кризису. И дальше в творческом пути Виталия Пуханова начинается самое интересное – после долгих лет полного молчания он добровольно и сознательно снимает с себя поэтический венец и, что называется, идет в люди. Своей нынешней поэзией он как бы говорит нам: «теперь я среди вас, я научился говорить на вашем языке, примите мою жертву». Это язык обывателя, человека, записывающего свои мысли в фейсбуке.
Иногда поэт поднимается к микрофону.
Руки дрожат, но голос всегда спокойный.
Он читает стихотворение. Тема: родные просторы.
Общий смысл: людей убрать, просторы оставить.
Или: люди — говно, просторы великолепны.
( «Русский поэт, агент мировой закулисы…»)
На чтениях в «Жан-Жаке» мы получили уникальную возможность посмотреть на творчество Виталия Пуханова не в привычной линейно-исторической перспективе, а повернуть условную прямую его поэзии так, чтобы она сфокусировалась, собранная в одной точке. За столиком сидели и зрелый, познавший жизнь человек, и молодой пророк одновременно. Пуханов размеренно зачитывал стихи из лежавшего перед ним увесистого тома распечаток. Поэт брал листы один за другим, но они все не убывали и не убывали, а в какой-то момент словно даже начали прирастать, заставив зрителей недоуменно гадать – то ли этот вечер действительно выпал из времени и пространства, то ли автор играет с публикой в свойственной ему иронической манере, то ли он сам увлекся и окончательно захвачен происходящим. Однако чтение без начала и конца оборвалось так же стихийно, как и началось. Большая часть текстов из стопки длиною в жизнь осталась нетронутой – как негласное обещание продолжения в будущем.
В конце автор поблагодарил собравшихся: «В наши времена, – сказал он, – прийти и послушать стихи это большой подвиг». Хотя, даже если на вечер Пуханова придет всего один человек, выступление, я думаю, все равно состоится – как часть миссии, как часть служения поэта. Единственный указанный в фейсбучной графе «работодатель» Пуханова с благодарностью выслушает и оценит чтение по одному, только Ему ведомому критерию.
Завершился вечер Виталия Пуханова благотворительным книжным аукционом, собранные от которого средства пошли на помощь писателю Владимиру Данихнову.
Ольга Гришаева
31.01.2017, 4597 просмотров.
