Журнал Месяца
Перед тем, как посетить в клубе «Дача», вечер журнала «Гвидеон», ассоциированного с издательством «Русский Гулливер», ваш покорный слуга заглянул в Живой Журнал этого издательства. Полистал, и был серьёзно ушиблен фразой «Выражение „дисперсные семантические фракции“ <…> является образцом тренда». Потирая шишку на голове, прочёл в дальнейшем: «Все вещи мира – деревья, камни, птицы – в одно и то же время существуют и не существуют», и закрыл этот журнал. В голове звенело, как во время нокдауна, и предметы ненадолго утратили чёткость своих очертаний. Тем не менее, покорный слуга замыслил посетить этот вечер, дабы попробовать познать мир во всех тонкостях его космических вибраций.
Вечер ожиданий не обманул.
Пространство «Дачи» более всего напоминает цивилизационный отвал – мёртвые телевизоры, керосинные лампы, ветхозаветные столы и само здание, скрипучее и древнее, ласково шепчут о бренности всего сущего. Попробую сначала, как помню, сжато поведать об авторах журнала. Не обо всех, а только о тех, о ком хочется сказать особо – иного не позволит скромный формат статьи.
Выступление Марии Малиновской (уж не буду амикошонствовать и называть её Машей) порадовало тем, чем, собственно, всегда: тут трогательная и очаровательная манера чтения, плюс то, что девочка необыкновенно красивая, полностью затмевает сами тексты. Но если, прикрыв глаза веками, как раньше говорили, вслушаться! О! Стоит так сделать! Поскольку стихи весьма мрачные, причём, подростково мрачные, одновременно достаточно простые и лёгкие к восприятию. И оттого та мрачность наотмашь лупит тебя прямо в лицо, и ты рук подставить не успеваешь.
Вячеслав Харченко, прозаик, ничем не удивил. Я ловлю себя на мысли, что читая прозу этого хорошего парня, неизменно ощущаю себя зрителем в синематографе конца девятнадцатого – начала двадцатого века. Сейчас мне предложат похихикать над тем, как пьяный, поскользнувшись на банановой кожуре, упал, встал, шатаясь, и тут же снова упал. Под игру тапёра на расстроенном инструменте! О, благословенная эпоха, когда само понятие пошлости толком не было сформулировано! Через три минуты прослушивания смешочков над толстяками, потому что они толстяки, над старушками, оттого, что они старушки, над некрасивыми любовниками и т.д. – хочется напиться, потому как эта перманентная победа скотского антуража и быта над бессмертием души чертовски достаёт. А особенно достаёт похихикивание зала, чаще в самых несмешных местах, видимо, ещё в советскую эру кое-кто усвоил, что эти бггг выдают особо глубокую сопричастность.
Яна-Мария Курмангалина интересный поэт. Я не скажу, что все её тексты имеют равно высокую пробу, наряду с качественными, достойными, встречаются стихи откровенно проходные. Но какое же удовольствие наблюдать, как Курмангалина читает!
Кутенков. Поэт несильный, скажем так – авансом бренчащий своей ученической лирой на многих вечерах. Вошло в традицию считать его талантливым. На вопрос же, вполне законный, где доказательства таланта, в виде приличных стихов, тут принято с глубокомысленным видом указывать на будущее. Впрочем, в случае Кутенкова это бесконечное одалживание у будущего сыграло отрицательную роль, он, чем дальше, тем хуже пишет. В принципе, оно так всегда и бывает.
Даша Верясова, выступившая в своей поэтической ипостаси. Читает она, изрядно нервничая, её внутренний реактор выдаёт мегаватты, едва не плавясь, иными словами, Верясова – плотный сгусток творческой энергии. Она прямо явление. Берёт не манерой чтения, а вот именно что текстами, читает рвано, волнуясь, ошибаясь, однако тут сами стихи, что называется, заслуживают особого к себе отношения. В день презентации был получен тираж её поэтической книги из «Гулливера». Книга тоненькая, но изрядная. Заслуживающая, скажу я вам, книга. В случае Верясовой, безусловно, ожидаешь от будущего многого. Потому что Верясова поднимается всё выше и выше (терпеть не могу популярное определение «растёт»).
Лера Манович. Ну, сразу скажу – Манович прозаик сильный и со своим неповторимым лицом. Тексты у неё высушены до состояния безводной щёлочи. Доведены до кристаллического вида, это когда нет ни единого лишнего слова. Редкие стихи бывают такими. Плотность кладки такова, что между камнями и бумажного листа не просунешь. Такие тексты дискретны, как электрон. Неразъёмны. Плюс ко всему, оглушительно правдивы. Тут нет ни пошлого тебе хихиканья, ни трелей балалаечных, но есть нечто особо ценное – сверкание врождённой истины, этому ты веришь сразу и навсегда. Автор имеет техническое образование, и это, возможно, многое объясняет.
Ну и, конечно, хлебосольный хозяин вечера. Вадим Месяц. Месяц очень интересный человек, это неповторимый совершенно, умный мужик, в нём есть
Откуда, Г-споди, берётся такая всеядность? Где ты, божественная ось, без которой авторы останутся в неразрывности не большей, чем форшмак и звезда Сириус? Встань, Месяц, выключи мудреца и вруби юношу, сними очки, сожми кулаки и сделай так, чтобы о твоих журналах заговорили из каждого утюга! Сделай круто, чувак! Выкинь словоблудов к чертям! Просто выкинь. Трещать наукообразно – это вообще не сложно, это проще всего, кстати. Оставь же только тех, кто сделает в отечественной литературе ближайшее десятилетие. И вообще, поддай грому, Месяц!
Но словоблуды тут были, ой, ещё как были. Не называя фамилий, скажу, что этих любимых наших графоманов, классических, непуганых, настоящих, фантастических, тут можно было наблюдать. Всех полов и оттенков. Со всеми характерными присядочками и коленцами. Один немолодой мужчина даже прочитал стихотворение жестами, не разжимая губ. Выглядело это настолько мило и симпатично, особливо же – симптоматично, что я, писавший
И вот, закончился вечер, пропустив рюмочку-другую, пошли мы медленно по бульварному кольцу. Впереди, как Моисей с посохом, шёл, жестикулируя и воздевая свою палку, Данила Давыдов, бородатый и серьёзный, и рассказывал о Гамзатове, и тут, откуда не возьмись, появился сам Гамзатов, восседающий на укрытом ковром солидном троне. Был поздний вечер весенний. Практически ночь. Мы встали полукругом возле автора „Журавлей“, глотнули одноимённой водки, закурили, а припозднившиеся трамваи с двух сторон бульвара обдали нас, весьма пронзительно, трелями. Москва отходила ко сну.
Амирам Григоров
Презентация,
Дача на Покровке,
Русский Гулливер,
Гвидеон
01.08.2015, 5718 просмотров.
