Comentarios de un español sobre la prosa moscovita y la prosa de la vida en Moscú
«El chino que pilota» es un local que tiene de todo menos un chino pilotando, casi como si el nombre del establecimiento se hubiese inventado solo para ser motivo de malentendidos, como lo es también «Kitai-Gorod» (cada año me toca explicar que Moscú no tiene barrio chino). La carta del restaurante respeta las convenciones moscovitas: está hecha para intimidar y confundir con una ristra de nombres de platos y bebidas que obligan al cliente a pensar con rapidez, incluso si se trata de un plan B. «Es que no tenemos Edelweiss», me dice la camarera pelirroja, después de decirme que tampoco tienen Löwenbräu ni una cerveza checa de cuyo nombre solo llego a recordar como un puñado de consonantes enrevesadas. «Pues esta mismo», le digo.
En ese momento llega Dmitri Danilov envuelto en una lentitud escénica. Frente a él se han sentado en primera fila sus más fieles lectores, esos que acabaron saliendo de sus relatos hacia su encuentro (porque a lo mejor casi todos nosotros somos un poco personajes de Danilov). A un lado, Faizov y señora toman el palco de organizadores (Tsvetkov se incorpora unos minutos después). Más tarde un señor interrumpe con una pregunta en la que confunde a Dovlatov con Bulgákov. Al fondo se sientan unas chicas jóvenes que se ríen con pudor con cada vuelta de tuerca o giro argumental relatado por Danilov, que lee sus relatos de una forma asincopada, estirando una sílaba y comprimiendo las demás.
Los relatos de Danilov son inconfundiblemente moscovitas, en el sentido de que, al leerlos, uno ya está al tanto de que tiempo y territorio pueden ser a veces la misma cosa y otras veces términos totalmente contrapuestos. En cada rincón de la ciudad puede aparecer algo inesperado: una oferta de trabajo, la desesperación en forma de monumento, música callejera, un amigo al que no vemos desde hace tiempo o un edificio que está en dirección opuesta a donde queríamos ir en un primer momento.
Danilov es un señor amable y prosaico (también) en el habla. Cuando coincidimos, a él le es inevitable (cosas del ruso que viaja) decirme con resignación que había estudiado español pero que ahora se le ha empañado en la memoria. A mí me resulta inevitable (cosas del español que se desespañoliza entre brumas) susurrarle que mi ruso es irrisorio, pero esta vez opto por contarle un chiste subido de tono en mi lengua y él se ríe de buena gana.
El periodo de la «discusión informal» continúa con Danila Davidov brindando por el equívoco constante entre su persona y la de Danilov. Ahora estoy pensando en que brindar por un anagrama es conveniente solo si se bebe dos veces, un vaso por cada lado de la frase resultante.
Carlos Porras
Мысли испанца о московской прозе и прозе московской жизни
«Китайский летчик» – место, где есть все, кроме летчика-китайца, словно бы название заведения было специально придумано так, чтобы становиться причиной заблуждений, как, впрочем, и «Китай-город» (каждый год приходится объяснять
В этот момент появляется Дмитрий Данилов, исполненный театральной медлительности. В первом ряду перед ним расположились верные читатели, спустившиеся со страниц его рассказов прямо на мероприятие (быть может, почти все из нас немного даниловские персонажи). Чуть в стороне Файзов с супругой заняли ложу организаторов (Цветков присоединяется к ним через некоторое время). Позже некий господин прерывает чтение вопросом, в котором путает Довлатова с Булгаковым. В конце зала устроились девушки, стыдливо хихикающие при всяком повороте сюжета даниловской прозы, которую тот читает беспрерывно, растягивая одни слоги и сжимая другие.
Проза Данилова бесспорно московская, и при чтении сразу становится очевидным, что время и место могут иногда оказаться одним целым, а иногда – абсолютно противоположными понятиями. В каждом уголке города может появиться нечто неожиданное: предложение работы, отчаяние, воплощенное в памятнике, уличные музыканты, приятель, с которым давно не виделся, или здание, находящееся совсем не там, где ты изначально ожидал его обнаружить.
Данилов – человек приятный и прозаический (также) в общении. Когда мы пересекаемся, он обязательно (особенность много путешествующих русских) с грустью рассказывает, что учил испанский, но к настоящему моменту уже подзабыл его. Я же обязательно (особенность понемногу деиспанизирующегося испанца) говорю ему на ухо, что и мой русский оставляет желать лучшего, но на этот раз предпочитаю громко рассказать на своем языке анекдот, над которым он с удовольствием смеется.
«Неформальное общение» продолжается тостом Данилы Давыдова за то, что его и Данилова постоянно путают. Сейчас мне кажется, что за анаграмму надо поднимать тост дважды, по одному разу за каждый вариант прочтения.
Перевод Маши Ивановой
Данилов,
Китайский летчик Джао Да,
Перед книгой,
Сидеть и смотреть,
Поррас
22.10.2014, 4976 просмотров.
