Стереокалейдоскоп
28 июня в нижегородском кафе «Б/у» прошло выездное мероприятие проекта «Культурная Инициатива». В этом году «КИ» отмечает свое десятилетие, и поэтому для «гастролей» был выбран «один из самых известных, любимых и уж точно самых старых циклов – „Полюса“, с него и начиналась культуртрегерская деятельность ребят в далеком уже 2004 году, на этот раз „Полюса“ ad exemplum – поэтический вечер Льва Рубинштейна и Александра Скидана.
Событие это замечательное и нетривиальное само по себе, тем более что собственно литературные мероприятия в Нижнем Новгороде в последнее время происходят нечасто, однако дополнительное измерение и новую оптику прочтения ему придаёт тот факт, что накануне поэтического вечера, 27 июня, в Нижегородском филиале ГЦСИ „Арсенал“ прошла лекция Александра Скидана „Политическая герменевтика Вальтера Беньямина“. Поскольку посетителями и лекции, и вечера были в основном одни и те же люди, то получилось, что поэтические чтения не запланированно и, безусловно, не целенаправленно, но совершенно отчётливо прошли „под знаком Беньямина“ (вообще есть некоторое ощущение, что с выставки „Ёлка Вальтера Беньямина“ в том же „Арсенале“ в декабре 2012 года всё самое интересное в городе проходит под этим знаком).
Стержневым моментом лекции Александра Скидана была мысль о том, что Беньямин настаивает на своего рода читательском мессианстве каждого – чтение есть воскрешение автора (здесь и далее я прошу прощения за слишком, может быть, вольную интерпретацию сказанного, поскольку многое из услышанного на лекции было для меня совершенно новым, в теме этой я, не сказать чтобы ориентировалась хорошо, и в силу просто поколенческих причин, говоря – точнее, слушая – о Беньямине – не могу избежать борхесовских коннотаций, не отдавая себе отчёта, уместны они здесь или нет). Следуя этой логике, и сам автор исполняет мессианскую функцию – обращаясь в прошлое, он воскрешает это прошлое (говоря о своём детстве, воскрешает не только его, но целую эпоху – и здесь вырисовывается явная параллель между поэзией Льва Рубинштейна и „Берлинским детством на рубеже веков“ Беньямина, мы про это ещё скажем), обращаясь к настоящему, поэт и его прививает к истории, вкладывает свой кусочек в сферу мироздания (история как сфера, которую собирают сообща – метафора еврейской мистики, крайне важная для Беньямина и упомянутая в лекции). Прозвучавшие на следующий день стихи – и есть разные варианты этого мистического участия в деле собирания мира, две индивидуальные „политические герменевтики“.
Вообще если говорить о полярности в поэзии, то, понятно, что любой поэт всегда полярен другому поэту – потому что нет на свете двух одинаковых пар глаз, даже если они смотрят на один и тот же мир (а в поэзии зачастую получается, что и не на один). Если выделять черты несходства двух таких значительных авторов как Лев Рубинштейн и Александр Скидан, их, конечно, будет масса – в данном случае даже не только в сфере герменевтики, но и в совершенно не метафорически сфере политического, потому что перед нами два поэта с очень отчётливым чувством гражданственности и одинаковы они в проявлении этого чувства быть не могут. И Лев Рубинштейн, и Александр Скидан – поэты подчёркнуто исторические, в этом – их общий вектор, ось, на которой лежат полюса. Представляя поэтов на вечере, Данил Файзов сказал, что их полярность (полярность, опять же, лежащая на одной линии) проходит по фактору присутствия-отсутствия автора в стихах: Александр Скидан находится внутри текста, Лев Рубинштейн отчасти выключает себя из него, занимает позицию наблюдателя. Безусловно, так и есть. Но само содержание стихов – это время, в течении (или на берегу) которого автор и занимает позицию.
Итак, история, время как общее поле являет максимально расходящиеся полярные точки: если точка зрения Александра Скидана расположена здесь и сейчас, он всегда современник тому, о чем говорит, даже если плацдарм его говорения „до Вильно“, то Лев Рубинштейн присутствует одновременно в настоящем и прошлом: его герой смотрит на мир и взрослым взглядом, и взглядом ребёнка, причём ребёнка – себя же, из тех ещё времён.
Лев Рубинштейн говорил о важности для его поэзии «речевого мусора» — то есть различных клише, максимально обезличенных и представляющих, таким образом, белый шум эпохи; он даже отметил, что на предмет этих прекрасных моментов очень любит читать инструкции по эксплуатации. Но и стихи Александра Скидана полны этих крошащихся фрагментов эпохи – как речевых, так и зрительных – несоединимых, казалось бы, воедино кусочков, но, тем не менее, превращающих калейдоскоп в стереоскоп.
я спускался в метро, я видел – бездомные
с мешком полиэтиленовым на голове,
с мусорным кляпом во рту, подобно мумиям
в мавзолеях внутриутробного сна,
разграбленным могильникам братства,
вставлены
в стеклопакеты пренатального театра,
лентой эскалатора, уползающей
в гулкий туннель агонизирующего зрачка,
разрезаемые на равные доли неравенства
в распределении гниющих нимбов,
где колб дневного накаливания
волокна из драконьих зубов
выковыривает двужильная ночь
проводом обесточенным,
пропущенным через намоленную культю
точечной помощи гуманитарной –
creative industry с красным крестом на борту.
(Александр Скидан. Из цикла «когнитивный капитализм)
Не все стихи Льва Рубинштейна, конечно, о детстве, но мальчик – или вчерашний мальчик – присутствует очень во многих, также как и в удивительных эссе этого автора. (В юности я была очень невежественной и поэта Льва Рубинштейна не знала, а знала исключительно Льва Рубинштейна – автора колонок в „Итогах“, и, отправляясь на его вечер всё в тот же нижегородский ГЦСИ, тогда ещё не бывший „Арсеналом“, не сомневалась, что именно с ними он выступит; но и тогда это был один моих самых любимых лириков – вот именно за эту его детскую ноту).
Фрагментарная картина мира, паззл из речевого мусора собирается воедино под взглядом ребёнка из прошлого, это новая реальность и одновременно двойная иллюзия – это всё не сегодня, это всё бред: ребёнок плывёт по волнам болезни.
12
Господи! Ты сам-то понял, что сказал?
13
А когда начнем-то?
14
„Вот свет повсюду гаснет, но виден его след“
15
Чего это вдруг?
16
„Нет ничего ужасней, прекрасней — тоже нет“
17
Вы Илюху, кстати, не видели?
18
„Слюною кисло-сладкой подушку окропи“
19
Алешка приехал, не знаешь?
20
„Вот коврик над кроваткой срывается с цепи“
21
У тебя билет на какое? Успеешь все доделать?
22
„Вот медленная свинка колышется, поет“
23
Катька так и не перезвонила? Вот сука!
24
„Картинки половинка пускается в полет“
25
Когда начало-то?
26
„Другая половинка то тлеет, то горит“
27
А где это будет, если не секрет?
28
„И Африка, и свинка, и доктор Айболит“
29
Там сейчас который час примерно?
30
«И свет повсюду тухнет, и в горле ватный ком»
31
Что, правда? Это тебе действительно приснилось?
32
«И радио на кухне о
(Лев Рубинштейн. Лестница существ)
Калейдоскоп снова превращается в стереоскоп.
Евгения Риц
23.07.2014, 8071 просмотр.
