Переход количества в качество
В четверг, 13 июня, в клубе «Классики ХХI века» состоялся ежегодный отчетный вечер издательства Н. Филимонова. Как, вероятно, слышали многие московские литераторы и сочувствующие, это плод деятельности нескольких единомышленников, вызывающий ассоциации с Коньковской школой.
Издательская деятельность Николая Филимонова у кого-то вызывает уважение своей последовательной стратегией, кого-то ровно этим и раздражает. Как говорил Том Хейген, «у меня специфическая адвокатская практика – всего один клиент». Николай Филимонов недалеко ушел от Тома Хейгена – например, он издал 6 книг Александра Страхова и ровно на 6 меньше – Сергея Гандлевского. Если не открывать книг филимоновского издательства, это выглядит как типичный графоманский междусобойчик. С единственным замечанием – графоманский междусобойчик обыкновенно стесняется так выглядеть и слегка камуфлируется – привлечет какого-то известного автора для порядка, устроит перекрестное опыление с другим г.м. и уж ни за что не издаст 6 книг автора, которого другие издательства не замечают.
Впечатление опрокидывается, если хотя бы приоткрыть книги. Впрочем, перейдем к 13 июня.
Были представлены две новые книги все того же Страхова – стихами, письмами, кратким очерком жизни. Одним этот автор понравится, другим – нет; на уровне такой дешевой социологии мы не отличим его ни от уже упомянутого Гандлевского, ни от Ходасевича, ни от Веро4ки Полозковой. Неловко и глуповато становиться в позицию эксперта, но иногда без этого трудно обойтись. Я вижу здесь подлинное поэтическое насыщение и культурную выверенность высказывания – что проще аргументировать, но менее важно. При этом Страхов скорее поэт «не моего романа», то есть я голосую в данном случае не сердцем (как, бывало, за Борю Ельцина) и даже не вкусом, а теми рецепторами, которые отзываются на фальшь, – тут они не отзываются.
Герметичный и самодостаточный мир поэтов-друзей Филимонова очень неохотно прирастает новыми именами. Тут возникло такое имя – Виталий Молодняков (впрочем, тоже старый знакомый коньковцев). По-хорошему простые стихи, остроумные – не в смысле «смешные, юмористические», а буквально, в смысле остроты ума. Возможно, немного старомодные, чаще остающиеся в рамках искусства возможного. Я бы сказал так: в этих стихах постоянно
Тут вечер вышел на представление Игоря Федорова Михаилом Кукиным – и произошел какой-то энергетический скачок. Не пытаясь пересказать это блестящее устное эссе, скажу только одно: я впервые слышал такое вступительное слово, что не хотел, чтобы оно кончалось. В издательстве Филимонова и Коньковской школе не так-то легко выделить центральную фигуру. В зависимости от контекста и угла зрения это может быть и сам Филимонов, и Гадаев, и Федоров. Но, думаю, есть такой камертон – внутреннее настроение Михаила Кукина, передающееся и его стихам, и его товарищам. Это некоторое фундаментальное принятие мира, в которое очень глубоко вплавлен юмор. Юмор не как альтернативный способ восприятия трагической реальности, не инобытие в порядке передышки, а именно самая основа бытия; при этом разговор может быть предельно серьезен и даже возвышен.
(Лично для меня добавочный юмор ситуации состоял в том, что не так давно я написал и еще даже не успел опубликовать материал, в котором заметил, что мне неинтересна «близкая критика», – и в качестве одного из умозрительных примеров такой критики привел «Кукин о Гадаеве». Действительность посрамила теорию: ничего не слышал за последнее время интереснее и живее, чем Кукин о Федорове).
Игорь Федоров не обманул установленных Кукиным высочайших ожиданий. Действительно невероятно живой, неожиданный, смешной и трагический поэт. К третьей книге это стало очевидно даже такому тугодуму, как я.
Завершилось мероприятие музыкальными экспериментами на те же стихи – стильными и бережными к слову.
Прекрасный вечер, обеспеченный поэтическим содержанием, хорошо организованный (от достойного к блестящему). Жаль, что на нем практически не было замечено представителей нашей героической поэтической тусовки. Некоторая изолированность «коньковцев» – это их высокомерие или все же высокомерие «как бы бомонда» по отношению к ним? Если верно последнее, незадачливые любители поэзии сами себя высекли, отказавшись от, может быть, самого яркого действия за последний год. Но оно доступно в виде сухого остатка – книг издательства Филимонова.
Фуршет, кстати, тоже был значительно выше среднего уровня.
Леонид Костюков
Классики 21 века,
Костюков,
Филимонов,
Кукин,
Гадаев,
Федоров
15.06.2013, 5720 просмотров.
