Дополнительно:

Мероприятия

Новости

Книги

Литературный фестиваль «Как я провёл короналето»

Открытие 17 литературного сезона (2020/2021)

День первый. «Длинные каникулы, или Внеклассное чтение и письмо». Что писали и читали во время коронавируса

Клубная эстетика vs covid

14 сентября в рамках открытия 17-го литературного сезона (2020/2021) фестивалем «Как я провёл короналето» в клубе «Китайский лётчик Джао Да» состоялся вечер «Длинные каникулы, или Внеклассное чтение и письмо». И хотя сейчас мы снова приближаемся к тому периоду, эти чтения были и временной передышкой, и способом поэтического диалога после самоизоляции.

Проект «Культурная инициатива» во многом стремится сохранить атмосферу клубной жизни второй половины 1990–2000-х годов, в которой он играл одну из ведущих ролей. Сущность такой клубной эстетики в создании какого-то вакхического действа, где под шумные возгласы авторов и авторок возникает пространство, в котором уживаются полярные эстетические и политические позиции. Так и в чтениях, открывающих 17-й литературный сезон, участвовали очень разные поэты и поэтессы: Данил Файзов, Ася Аксёнова, Александр Курбатов, Татьяна Данильянц, Сергей Ташевский, Михаил Бордуновский, Екатерина Богданова, Всеволод Емелин, Евгений Лесин, Алексей Яковлев.

Вечер начался с постакмеистических текстов Данила Файзова, в которых тема пандемии и изоляции присутствует или имплицитно — как способ осмысления культурной памяти ( «корчак / где твоя крона / где моя крона»), или эксплицитно — для создания темы столкновения личности и шума времени:

зла не хватает чёрным по белому спит
только летает по городу мрачный ковид
только добро прорывает перчатки
пальцев оставили
разноцветные отпечатки

душу мою не тревожь и не надо на жалость
там где хорошие люди лежали
песни горланили пальцы слагали любви
ви только ви только ви только ви

Подобным образом возникает тема коронавируса и стихах Аси Аксёновой, которая ещё в апреле этого года выразила стоицизм субъекта перед неопознанным врагом через топос неба, лучше видного со дна:

Мы все хотели отдохнуть и выспаться — ну вот.
Вот враг пришел на эшафот и бьёт ногой в живот.
Такое солнце, небеса, и по утрам роса!
И скоро будут соловьи, и летняя гроза,
Грибы в лесу, пчела в цветке, мелодия на языке.
А ты в окно, смотри в окно — светло там иль темно.
Смотри, уже двойное дно, и третье даже дно.
В нас всех, в нас всех заключено, в нас всех растёт зерно.
В нас прорастают небеса, нам всем щемит глаза.
Давайте слушать тишину, пока идём ко дну…

Иной подход к субъективности обнаружил Александр Курбатов, член товарищества «ОсумБез», или «Осумасшедшевшие Безумцы», который в сюрреальной балладе «Палле» погружает постаревшего главного героя детской книжки датского писателя и психолога Йенса Сигсгорда «Палле один на свете» в воображаемый мир сна, внутри которого мерцает ещё один воображаемый мир — мир памяти:

Тропинка ведёт Палле
в промежуточное пространство
между забором больницы
и задней стеной домов.

Когда-то здесь текла речка —
её убрали в коллектор,
шла линия электропередачи —
тоже теперь под землёй.

Воспоминания здесь — это и ироническое столкновение ожиданий и реальности, и мотивы преодоления невозможного, и беззвучные призраки прошлого, называющие героя по детской кличке. Именно в такой медитативной иронии завершается повествование о постаревшем герое детских книжек и его постаревшем мире:

Всё происходит беззвучно.
Но он по губам читает:
«Маленький Алёша».

Да, во дворе у него было
это необъяснимое прозвище.
«Маленький» — не потому,
что он был младше всех
 или меньше всех ростом,
а потому,
что у него был маленький
велосипед.
У всех остальных — нормальные,
с цепью и шестерёнками,
а у него — малышовый, позорный,
с педалями, вделанными
в переднее колесо.
И когда во дворе устраивали
велосипедные гонки,
Палле всегда был без шансов,
но иногда
запредельным усилием
он ненадолго
обгонял остальных,
и дворовый комментатор
сопровождал это фразой:
«Но вот
вперёд вырывается
маленький Алёша!»

Странно всё-таки,
почему Алёша?

Следующей читала свои стихи Татьяна Данильянц, некоторые из книги «В объятьях реки», некоторые из новой подборки в  «Новом Журнале», в которой тексты построены на эмоциональном переживании субъектом самоизоляции, как, например, в стихотворении «Золотые стога», посвящённом итальянскому мозаичисту из Равенны, живущему в Москве, Марко Бравуре:

Перенесли зиму, переживем и лето.
Перенесём тело через барьеры света.
В духе мало веры, а хотелось бы больше,
но пляшите ветки, салютуйте алым.
Души, как города, мерцают ночью,
но и днем мерцают зелёной точкой.
Есть у тела дело: превратиться во что-то ,
что себя не знает, но стремится очень.
Этот город странный, потому что осень
здесь стекает красками с небосвода,
превращая всё на пути разом,
в русское белое. Белое поле.
И стога пылают золотом нежным
в памяти отрока и отроковицы,
на поляне памяти — свет играет.
Свет играет и золотится.

Семантика этого стихотворения строится на потоке эмоциональных коннотаций больших концептов ( «зима», «лето», «тело», «свет», «дух», «город странный» и т. д.), превращающихся в эмфатический комплекс «русское белое. Белое поле» с пылающими «золотом нежным» стогами. Структура этого стиха наиболее близка к раёшнику, говорному стиху, за счёт чего возникает особое смысловое взаимодействие при проговаривании этих эмоциональных концептов. Иными словами, каждый концепт нанизывается на другой, семантика первых строк, напоминающих идиому «зима — не лето, переживём и это», усиливается каждой последующей строкой, обращающей читателя/слушателя к пространству памяти, но это не только воспоминания «отрока и отроковицы» о хорошем, но и воспоминания о будущем, о будущем «Свете».

А Сергей Ташевский делает образ коронавируса центральным персонажем одного из прочитанных текстов, в которых болезнь становится экзистенциальной метафорой, наделённой в том числе и эко-поэтическим смыслом:

коронавирус уважительно поражает монархов
в золотых аппаратах вентиляции сиятельных лёгких
бьётся его тонкая жизнь
подчинённая каждому вздоху

коронавирус входит как домой
в бронхи поэтов
в трахеи базарных торговок
все мы гости на этой земле говорит он

коронавирус отдыхает на клавишах фортепиано
на этой клавиатуре
короткая передышка
и дальше продолжит путь

коронавирус
соединяет
тюрьмы и бизнес-джеты
проходит через замки
легко минует границы

коронавирус
с отрывным билетом
в дальнее путешествие
с лотерейным билетиком
к звёздам

Особая метафорика важна и для поэтики Михаила Бордуновского, выступление которого было дебютом на площадках «Культурной инициативы». Хоть его «карантин не заинтересовал», в своих текстах он продемонстрировал особый тип сопричастной созерцательной субъективности, в которой предметность внешнего мира застывает, будто в кинокадрах:

…и снова; и снова:
ты лежишь у него на плече, как скрипка;
вооружается куст; в обороне — земля, ограда
парка. Дорога дальняя, камни
сами собой выворачиваются из земли, ждут
подаяния на обочинах. Разрыв —
плавящийся полиэтилен, мгновение
озарённое белым лицом в салоне такси, глотком
кипячёной воды, спиралью водонагрева, обложкой
ученической книги, Марианной,
Еленой, Елизаветой, царицей
ужасов и оружия. И, оглядываясь,
всякий раз замечаешь надвигающуюся кинокамеру;
в кадре обнажено железнодорожное
полотно, солдаты, чёрно-белое
зарево. Это мы. Стая птиц налетает
на пса, утаскивая его. Ветвь
склоняется под тяжестью листьев. Ты никому не нужен. Повсюду —
между домами, рядом с цветочным, на
перекрёстке с расходящимися трамваями —
подвешена боеготовая артиллерия —
только рукою взмахни… Ладно.
Вот ты идёшь, потерял бумажник. Какая досада.

Технику письма Михаила Бордуновского можно назвать «квантовый сторителлинг», повествование складывается из разложения нарратива на элементарные составляющие, на кванты ( «ты лежишь у него на плече», «вооружается куст», «разрыв» и т. п.) и сборки их в архитектоническое целое посредством структурно сложных метафор (метабол — по Эпштейну). Таким образом в квантовом или покадровом повествовании соединяются мотивы любви, войны, учения, потери; замирает время между прошлым, настоящим и будущим; возникает взаимопричастность между «я» и  «Другим» (лирическое «ты» соединяется с лирическим «я»). При этом метарефлексивные вставки ( «всякий раз замечаешь надвигающуюся кинокамеру») соединяют предметное пространство квантового сюжета и оптику непрозрачного письма Михаила Бордуновского. Весь текст начинает работать по принципу суперпозиции, одновременно пребывая в пространстве его создания, его проговаривания и созерцания описываемой предметности. Ещё интересней такая работа с непрямой референцией и всматриванием в предметность различных реальностей в крупном тексте Михаила Бордуновского «Внутри вражды», первую часть которого он прочитал на вечере. Но этот текст требует отдельного разговора.

Далее Екатерина Богданова прочитала гротескные стихи, в которых образы котов являются комплексной метафорой и самоизоляции, и одиночества субъекта, и разъедающей внутренней неустроенности: «я весь съеден, как рыба, тем чёрным котом, / что замечен сначала был в полой кастрюле / и отложен был дальше вариться в густом / жгуче пахнувшем нефтью кошмарном июле».

А в текстах читавших затем ещё двух участников объединения «ОсумБез», Всеволода Емелина и Евгения Лесина, абсурд является способом восприятия пандемии и карантина. Так, Емелин в написанном ещё до Нового года стихотворении-эпиграмме высвечивает абсурд столкновения девочки-эколога Греты Тунберг и субъекта речи, страдающего алкоголизмом, с сильными мира сего: «Мы пойдём среди катаклизма, / Грета вместе с своим Аспергером, / Я с банальным алкоголизмом. / В беспощадных лучах рассвета / Я спрошу тебя — старый кобель: / А скажи мне, сестрёнка Грета, / Нам дадут этот сраный Нобель? / Ты поправишь в горохах платье / И ответишь с доброй улыбкой: / А кому её нам давать-то? / Все давно стали кормом рыбкам». В другом тексте возникает абсудный и постироничный образ клеветников: «Клевещут, что не дозвониться / Ни в „Скорую“, ни ко врачу. / Что поднимаются протесты, / На нефть обрушилась цена, / Что на коронавирус тесты / Его не видят ни хрена». Рок-н-ролл и посталкогольные страхи возникают и в стихах Евгения Лесина: «То ли похмелье, / а то ли ковид»; «Потерял ковидные перчатки, / А точнее, не могу найти. / Всё нашёл: остатки шаурмы, / Полбутылки водки и кастрюлю, / Где я маску мирно кипятил». Такая «похмельная» поэтика — результат установки на  «правду жизни в её полноте» (по выражению основателя товарищества «ОсумБез» Мирослава Немирова). И если жизнь и до пандемии зачастую показывалась субъектами их стихов с её абсурдной стороны, то в довольно абсурдный период самоизоляции эта черта их текстов только усилилась.

Завершали вечер стихи Алексея Яковлева, близкие стихам предыдущих авторов, но хореическим метром и темой напоминающие частушки или садистские стишки: «кому гречка — карантин / а кому — амфетамин» или «у дороги сто примет / их в закладке не одна».

Таким образом, пандемия и самоизоляция не стали причиной поворота в поэтиках и индивидуальных стилях, однако столкновение с новой формой существования так или иначе повлияло или на тематику, или на образность, или на субъективность поэтов и поэтесс. И хотя сейчас всё начинается по новому кругу, закончить эту заметку о вечере я хочу произнесенными на нём словами Татьяны Данильянц, во многом подкрепившими его тёплую атмосферу: «Коронавирус нам всем нанёс шрамы — это совершенно очевидно. И только новым электричеством, электричеством любви, буквально транслируя от человека к человеку, от эмоции к эмоции, мы можем, я в этом совершенно уверена, эти шрамы залечить».

Алексей Масалов

 

День второй. Авторы представляют книги, вышедшие из печати во время карантина

Вот и встретились, нет — одиночеству! И разгорелся костёр…

15 сентября, во вторник, тёплым вечером в Музее Серебряного века состоялось открытие 17-го литературного сезона (2020/2021). «Культурная инициатива» в лице Данила Файзова и Юрия Цветкова не только не наказуема, но всегда желанна. В этом году открытие получилось особенным — стало частью фестиваля «Как я провёл короналето».

После долгой разлуки на знакомой площадке встретились поэты, уставшие от многодневной изоляции. Да, виделись, конечно, по скайпу и в зуме, переписывались-перезванивались, но вот, наконец, живьём, лицом к лицу! Для некоторых это вообще был первый выход в свет после объявленного периода самоизоляции.

В этот вечер поприветствовать коллег-литераторов пришли поэт, прозаик, критик Мария Галина и поэт, прозаик, критик Данила Давыдов, поэт и историк литературы Сергей Зенкевич (Нещеретов), поэт и переводчик Виктор Коллегорский, поэт и культуртрегер Николай Милешкин, критик Юлия Подлубнова, поэт и переводчик Евгений Солонович, поэт и прозаик Андрей Цуканов и другие. Доброжелательная и знающая толк в литературе аудитория!

Каждый из выступающих, демонстрируя книгу, не забывал сказать добрые слова в адрес художника и издателя.

Открыл «парад» Николай Александров, представивший небольшую, оригинально оформленную книгу «Один год» .: ОГИ, 2020). Короткие, выразительные стихотворения вызвали аплодисменты.
Прекрасный поэт и прозаик Николай Байтов представил книгу не менее прекрасного поэта  художника) Светы Литвак «Агынстр» .: Вест-консалтинг, 2020), своеобразное собрание сочинений. Байтов показал и палиндромы, и заумь, и условно традиционные тексты.

Вячеслав Куприянов, поэт и переводчик, представил стихотворения из своей книги «Противоречия: опыты соединения слов посредством смысла» .: Б.С.Г- Пресс, 2019) и рассказал историю создания некоторых из них, что было не менее интересно, так как тоже являлось «соединением слов».

Поэт и издатель Александр Переверзин прочитал пронзительные и горькие стихи. Его книга «Вы находитесь здесь» вышла в издательстве «Т8 Издательские Технологии» / «Пальмира» .; СПб., 2020).
Аркадий Штыпель, очень интересный, оригинальный человек, озвучил не только тексты из  «Однотомника» .: Б.С.Г- Пресс, 2019), но и совсем свежие сонеты.

Многогранный Андрей Щербак-Жуков — один из редакторов НГ-Exlibris, специалист по кинофантастике, поэт — замысловатое название своей книги «Нью-Энд- Бестиарий. Версия 2.0» .: У Никитских ворот, 2020) объяснил так: к уже опубликованным текстам прибавляет новые, а тема-то, в основном, одна — «неведомы зверушки». Милые смешные стихи, как всегда, вызвали интерес публики.

Людмила Вязмитинова, поэт, литературный критик, культуртрегер, председатель поэтического клуба «Личный взгляд», в этот раз выступила как инициатор и редактор сборника «Хроники-И-zoom-лённого времени» .: ЛитГОСТ, 2020), куда вошли тексты, написанные разными поэтами в изоляции. Название, которое придумал Андрей Цуканов, соответствует действительности: Людмила продолжала вести заседания клуба в зуме. Были прочитаны стихотворения Ольги Ильницкой и миниатюра Александра Гальпера.

Евгения Риц свою книгу «Она днём спит» .: Русский Гулливер; Центр современной литературы, 2020) представила по скайпу. Публика, привыкшая к  «удалённому» общению, без всякого напряжения вслушивалась в интересные тексты поэта из Нижнего Новгорода.
Поэты пишут, поэзия жива!

А потом перешли к неформальному общению. Гостеприимные хозяева угощали, благодарные гости угощались. И все действительно общались! Соскучились ведь. Радостно было. Тепло. Уютно. Поэтично.

Наталья Стеркина

 

День третий. Авторы представляют книги, вышедшие из печати во время карантина

«К чёрту, папа, аленький цветочек, так сойдёт…»*

Возвращаюсь в 17 сентября, была в музее советского графа, писателя Алексея Толстого (люблю его двухтомник «Хождение по мукам»). Данил Файзов и Юрий Цветков открывали очередной сезон своего проекта «Культурная инициатива».

Основная тема открытия сезона (первая после времени изоляции встреча) — коронакниги (перечислять все, что были представлены, не стану, остановлюсь на нескольких. Авторы и купившие, если захотят, в комментариях добавят).

Я о другом — о своём впечатлении: пришли те, кто в этот «клуб по интересам» приходят регулярно: поэты, прозаики, критики, были и залётные интересанты со своей целью, вроде меня, случайных не замечено.

Хороший был вечер, спокойный, расселись немногие (всё же карантин не отошёл, держит писателей на дистанции) слушающие и выступающие в шахматном порядке, потому без масок, но в кармане «у всех было», а Виталий Пуханов маску с лица и не снимал, даже выступая, как и положено идеалу (Пуханов ведь не просто поэт, он административно продвинут на литературном поле России, за спиной секретарство в премии «Дебют», а сегодня — живая премия «Поэзия»). «Корона» рулит.

И Виталий Пуханов, и Oльга Балла, и Юлия Подлубнова, и  «отцы» Культурной инициативы Данил Файзов и Юрий Цветков, и самая юная участница Евгения Ульянкина, уже направленная вектором процесса в недалёкое будущее, поскольку талантлива и работы её легко актуализируются — всe радели о поэзии и хотели — советчика, врача, на лестнице колючей разговора; говорили и читали написанное во время самоизоляции, или показывали книги, изданные в это время, рассказывая истории о преодолении словом — одиночества.

Евгения Ульянкина понимает в поэтах, потому они предмет её интересов. Женя пишет о текстах как продолжении интересных ей авторов, даже подумалось, что личность пишущего Ульянкиной интереснее текстов: это и Татьяна Нешумова с  «всеуравновешивающим взглядом»  я сразу вспомнила Таню Нешумову со страницы испытательного стенда журнала «Юность», начала восьмидесятых годов двадцатого века — «Глаза сухие у меня, как будто трактор их ровнял»). Женя написала и об Алексее Кубрике- замечательное признание ученицы Алексея! Она, как и многие живущие в русле творчества поэта, сумела «отрастить внутреннего Кубрика» с его обостренным чувством точного слова. Это и заметки Евгении о Сергее Михайлове, у которого Ульянкина замечает умение работать в разных регистрах. Я потому тормознула так подробно на Ульянкиной, что уже запомнила стихи, и вдруг встретила на вечере их автора, и живая речь аукнула память:

* * *

тётка слева смотрит осьминога
мальчик справа держится за воздух
едет синенький автобус
через воду через гул и воду

край далёкий свет необратимый

Когда слушала Ольгу Балла, тоже порадовалась встрече живьём, давно хотелось поговорить с  «той, которая слышит», зная и запомнив Ольгу по предыдущим встречам. Книгу Ольги «Сквозной июль. Из несожжённого», изданную в коронавирусном преодолении молчания, я унесла в клюве. Читаю. Книга хороша юным напором, переплётенным с печалующейся мудростью почувствованного молодым человеком будущего:

… Иль вот как: жить в изгнаньи; постигать
Сибири тишину иль старый Север
Европы нашей: скудный и смурной,
Обветренный и мощный. Наблюдать
Настороженным, воспалённым взглядом,
С коптилкою, мигающей в ночи —
В биении предметов-насекомых,
В их тыканьи о жизнь, как о стекло,
В их копошеньи, гомоне и гаме —
Всесветно прорастающую жизнь,
Идущую, как ветер, с океана,
Могучую, немую — языком
Избравшую несметных жизней сомны.
И подбирать предметам имена
Придирчиво, ревниво; примерять
Их к ним, как платья грубого сукна,
Не слишком ловко сшитые по мерке.
И обживать потом их — новый сруб,
Где дерево ещё живое дышит,
И брёвен неотёсанность принять
Себе необходимейшим примером.

( «Из вариантов несбывшейся жизни»)

Мир несожженный из  «Сквозного июля» Ольги Балла живёт и дышит, слава Богу, и спасибо автору.

Прямо или касательно говорили о проблеме «Переведи меня через…», вечная тема пишущих! Слушая Виталия Пуханова, думала о значимости того, чем поэт занят, когда он сам слушает и жюрит, а не пишет или читает.

Поговори со мной цитатами
Переводящими сквозь смерть.

А вот ни больше ни меньше, мощный замах у поэта! Встретившимся в тот вечер в зале — знакомо и внятно это желание. Мы и поговорили, у нас это получилось. Слушать мне было интересно.

Ольга Ильницкая


Строчка из стихотворения Е. Ульянкиной

Открытие сезона 

28.10.2020, 1725 просмотров.




Контакты
Поиск
Подписка на новости

Регистрация СМИ Эл № ФC77-75368 от 25 марта 2019
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций

© Культурная Инициатива
© оформление — Николай Звягинцев
© логотип — Ирина Максимова

Host CMS | сайт - Jaybe.ru