Дополнительно:

Мероприятия

Новости

Книги

«Полюса». Дмитрий Сухарев – Виктор Коркия

«Полюса» на полтораста

Наверное, это были самые старшие «Полюса» в истории проекта: на двоих выступавшим набежало больше полутора веков. Поэтому ведущим было неловко называть героев по именам, как это принято у поэтов, и весь вечер в Музее Серебряного века звучал точно рифмующийся дактиль «Дмитрий Антонович — Виктор Платонович».

Говоривший вступительное слово к этим «Полюсам» Павел Крючков, собиратель голосов, начал с экскурса в своё детство, когда голоса сегодняшних участников звучали уже вполне уверенно. Он сразу обозначил представленные полюса как традицию и постмодернизм, дав слушателям самим почувствовать, что стоит за этим противопоставлением.

По итогам жеребьевки начал Дмитрий Антонович, первым делом наметив наиболее референтную для себя фигуру в поэзии — Бориса Слуцкого: сначала прозвучало подражание Слуцкому, а следом — посвящение ему же (то самое «К поэту С. питаю интерес, / Особый род влюбленности питаю…», которое пародировал в своё время Александр Иванов, разглядев в литере С. инициал не только Слуцкого, но и самого автора). Назвав три доминанты своего детства и юности — это война, Туркестан, где он рос, и театр (его мать была актрисой) — Дмитрий Антонович тут же проиллюстрировал всё это стихами. Он читал о матери, об отце, о деде — и голос его предательски дрожал, но уже в каждом следующем стихотворении снова звучал уверенно. И вновь дрожал, когда его почти что сверстники «шагали от военкомата с бритыми навечно головами».

Виктор Платонович начал с известного и вполне традиционного фрагмента из поэмы «Свободное время»: «Перебираю прошлое в уме. / Читаю, но не вижу в этом смысла. / Один и тот же день меняет числа, / и лето приближается к зиме…», но тут же заиграл раскавыченными цитатами. Впрочем, вопрос о том, у кого в стихах больше цитат — очень спорный, в стихах Дмитрия Антоновича, склонного к перекличкам как с классиками, так и с современниками, они тоже звучали то и дело.

Для меня, пожалуй, полюсность выступавших проявилась не только и не столько в том, что они выбрали для чтения, но и в том, как они читали. Виктор Платонович — плотным потоком, без пауз, так, что зал не успевал аплодировать, даже явно испытывая такое желание. Дмитрию Антоновичу аплодировать успевали. Он читал наизусть и трогательно забывал слова — впрочем, из зала неизменно подсказывали, а то и читали шепотом вместе с ним. В третьем раунде чтений он всё-таки открыл принесённую с собой книжку, но не выдержал и быстро закрыл. Виктор Платонович читал преимущественно с листа, лишь время от времени поглядывая на слушателей. Интересно, что в целом он был скорее серьёзен и пафосен, в то время как Дмитрий Антонович совершенно неожиданно читал много шуточного и вообще то и дело острил. И если главными героями Виктора Платоновича этим вечером со всей очевидностью были Орфей и Эвридика, и вместе, и поодиночке (поскольку иногда, в том числе и в собственных стихах Виктора Коркии, бывает так, что «нет ни одного Орфея / на миллионы Эвридик»), то главными героями Дмитрия Антоновича постоянно оказывались близкие ему люди, семья, друзья и коллеги. Конечно же, прозвучало и знаменитое стихотворение об отце — то самое, где строчка пятистопного ямба состоит из одного слова, которому — явно не впервые, а скорее как старому знакомому — очень порадовалась сидевшая в зале Марина Бородицкая:

Отец мой в сорок лет владел брюшком
И со стенокардией был знаком,
Но в сорок два он стал, как бог,
здоровый:
Ему назначил сорок первый год
Заместо валидола — миномет,
Восьмидесятидвухмиллиметровый

( «Сорок два»)

Едва ли не интереснее были ответы на вопросы — именно там полюсность заиграла новыми гранями. В ответ на первый традиционный вопрос, в чём, собственно, выступающие полярны друг другу на их собственный взгляд, Виктор Платонович прямо сказал, что не чувствует никакого противостояния. Дмитрий Антонович, напротив, попытался нащупать разницу, выразив её в формуле: «У Коркии более отвлеченные понятия, меня больше привлекают конкретные», что в каком-то смысле можно счесть перифразом признания самого Виктора Платоновича из того же «Свободного времени»: «…и нет мне дела / до правды жизни и до злобы дня».

Эта разница наиболее выпукло проявилась в ответе уже на следующий вопрос из зала: «Когда пойдёт снег?» Абстрактно-игривому ответу Виктора Коркии: «Смотря что вы имеете в виду по снегом?» — Дмитрий Сухарев противопоставил чеканное: «Пятого ноября». И это было ничуть не хуже, чем «восьмидесятидвухмиллиметровый», хотя, справедливости ради, заметим, что в своих прогнозах Дмитрий Антонович ошибся. Однако достойным ответом на эту определённость стал финал прочитанного Виктором Платоновичем заключительного текста: «От меня останутся три стихотворения». Это, пожалуй, была лучшая смысловая рифма вечера. Впрочем, и Дмитрий Антонович не подкачал: вверив судьбу случаю и объявив гадание по книге (той самой, которая почти не понадобилась в ходе вечера), он получил от ведущего число 69 и поставил точку в  «Полюсах» случайным же, но беспроигрышным «И нет у него портрета верней, чем его же стих» — что по-своему прозвучало как дальний отклик на прочитанное Виктором Платоновичем в одной из частей вечера «Это не я — и слова не мои». В этой тройственности, включающей тексты, манеру чтения и ответы на вопросы, оба портрета на этом вечере получились настолько объёмными, что большего и пожелать было бы нельзя.

Мария Фаликман

Музей Серебряного векаПолюса 

01.11.2017, 2656 просмотров.




Контакты
Поиск
Подписка на новости

Регистрация СМИ Эл № ФC77-75368 от 25 марта 2019
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций

© Культурная Инициатива
© оформление — Николай Звягинцев
© логотип — Ирина Максимова

Host CMS | сайт - Jaybe.ru