Дополнительно:

Мероприятия

Новости

Книги

«Пункт назначения». Александр Шапиро (Копенгаген)

«Ликуют живые и погибшие кланяются»

Устраивать литературные чтения 28 декабря, когда большинство потенциальных слушателей уже пребывают, если не физически, то психологически, во власти деловитого Предпраздничного Духа, а кое-кто еще и отмечает годовщину гибели Сергея Есенина… да, при желании в этом можно увидеть организационный героизм донкихотского толка — но только если у вас совсем не складываются отношения с Предпраздничным Духом. Тем, кто с этим почтенным персонажем не ссорится, в последнюю неделю года нет никакой необходимости вылавливать в окружающем пространстве тонкую волшебную материю — она возникает в воздухе сама.

Последний в 2017 году вечер «Культурной инициативы» — чтения цикла «Пункт назначения», в которых принимают участие русскоязычные поэты, живущие за рубежом — проходил в обстановке, близкой к экзотической. Третий этаж Музея Серебряного века явно отдыхал после детского рождественского представления: из белых драпировок выглядывала Вифлеемская звезда, на табуретке ждал неведомых путешественников — не то библейских персонажей, не то просто бродячих артистов — увесистый чемодан. Со второго этажа то и дело прорывались бурное фортепиано и женский вокал — там отдавали дань памяти «московскому озорному гуляке». Время от времени в зале гас свет — правда, не из-за козней электрических чертенят, а потому что кто-то  из гостей или устроителей вечера нечаянно задевал локтем выключатель. В общем, диспозиция не для скучного поэта.

Но это не про Александра Шапиро. Стихотворец, перед самыми новогодними праздниками являющийся в Москву из славного города Копенгагена — сам по себе невольно чуточку сказочный персонаж. Да и путь в первопрестольную, как рассказал Шапиро, сопровождался событиями, вполне вписывающимися в сценарии Проппа. Предыдущая попытка провести в Москве литературный вечер не удалась — помешало загадочное заболевание, продлившееся ровно один день, тот самый, на который были назначены чтения. А в этот раз за пару суток до выступления и вовсе приключилось нечто, достойное персонажей Андерсена — во время приготовления кофе огню с непривычной газовой плиты вздумалось перепрыгнуть на поэтическую рубашку. К счастью, все обошлось. В общем, если какому-то  вредному магическому созданию нужно было не дать Александру Шапиро прочесть в Москве стихи, то у создания ничего не вышло. А если какому-то  полезному волшебному существу нужно было, чтобы Александр Шапиро успешно преодолел все необходимые испытания на пути к чтению стихов Москве, то все удалось.

Без подарков на праздник нельзя. С собой копенгагенский гость привез — конечно, не в физическом, а в текстовом воплощении — двух знаменитых современных датских поэтов, покойную Ингер Кристенсен и благополучно здравствующего Сёрена Ульрика Томсена. Переводили скандинавов на русский сам Шапиро и его сын Евгений. Ингер Кристенсен в Дании считают фигурой «преднобелевского масштаба». Шапиро охарактеризовал ее так: «бесструктурное она умела делать структурным», и при этом не просто привносила структуру туда, где ее прежде не было, но делала это с изяществом Баха. На вечере прозвучало два стихотворения из цикла Кристенсен «Алфавит», построенного по принципу чисел Фибоначчи — поэтический мир в нем вырастает из двухстрочного текста, растет, развивается и дойдя до  «умопомрачительного числа» строк, рушится. Верлибры Сёрена Ульрика Томсена отправляют слушателя в не менее интересное путешествие по разнообразным скрытым структурам вселенной — будь то ретрокинотеатр на дне глаза, маленький глобальный кошмар, таящийся в замороженной курице из супермаркета или странное радио, по которому на языке, похожем на русский, говорят что-то , похожее на пересказ забытого стихотворения.
Если говорить о структурах, создаваемых самим Александром Шапиро, то тут, несомненно, нужно обратиться к терминологии изобразительного искусства. Шапиро — график-символист. Его герои и образы пребывают в измерении, где жизнь рождается, когда осторожная, но четкая линия осмысляет и осваивает тревожную пустоту, в которой оказалась проведена. Освоение не становится завоеванием. Пространства Александра Шапиро печальны и полупризрачны — материя здесь независимо от своей ценности и прочности тает, стоит только отвернуться, мироздание покрывается таинственными дырами, судьба метафоры оказывается трагедией пчелы, на беду залетевшей в человеческое жилье — «твердобокое, угловатое, подходящее лишь жильцу» и погибшей, ужалив напоследок того, кто пытался открыть ей окно (пожалуй, «Метафора» — одно из самых грустных в современной русскоязычной поэзии стихотворений об искусстве). Кажется, в режиме грустного неловкого обмана существует весь мир, куда ни посмотри, что ни попытайся найти. Балетные танцоры посредством па-де-де пытаются передать ужасы войны, сквозь Москву прорастают леса (нипочему, ни москвичи, ни гости столицы, ни Собянин ни в чем не виноваты, просто проглатывают город растения — и все, так надо) и даже Бразилия — та самая, вожделенная, куда из Ливерпульской гавани всегда по четвергам, и так много диких обезьян, и все поголовно в белых штанах — даже Бразилия оказывается огромной прискорбной фикцией. Кажется, все здесь возникает лишь для того, чтобы шепнуть тебе «увы» и исчезнуть. Это неправда. Ничего не исчезнет.

В этом, наверное, заключается главный графический секрет Шапиро — в неожиданном, простом и резком, почти кинжальном движении кисти, которым он внезапно дарит своей фата-моргане… позвоночник? оружие? дорогу, по которой, пусть просвечивая и колеблясь, можно куда-то дойти? Или проще — особое преломление света и перспективы, в котором после жуткого балета «ликуют живые и погибшие кланяются», и это, если подумать, абсолютно нормально, как на мексиканском празднике мертвых. А в финале настоящего миниатюрного апокалипсиса, стихотворения «Разучился доверять посулам…», где вместе со старым домом и запахом ковров расточается все зримое и постигаемое, в последних разрушительных строках «Всё почистили, поубирали, / подравняли нашу ерунду. / Как ходил я этими дворами. / Как сейчас иду» самая последняя строка, та, что с  «сейчас» внезапно совершает в голове у слушателя некий практически неуловимый интонационный трюк… и, как Доктор Кто, обманывает течение времени. Все в порядке. Ты идешь сейчас. Отнять у тебя «сейчас» не может никто. Сейчас все сущее не исчезнет — пока ты, неидеальный обитатель испещренного дырами пейзажа, штопаешь «самую темную самую теплую в мире дыру» — похоже, что самого себя. Пока на тебя дуются тахта глухая и шкаф немой. Пока по недосмотру потерянная на полках детская книжка мается в пошлом обществе энциклопедий «где нет ни слова про зайчат». Иногда для спасения достаточно даже отсутствующих зайчат. Такие сказки тоже бывают.

Мария Мельникова

Музей Серебряного векаПункт назначения 

11.01.2018, 2946 просмотров.




Контакты
Поиск
Подписка на новости

Регистрация СМИ Эл № ФC77-75368 от 25 марта 2019
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций

© Культурная Инициатива
© оформление — Николай Звягинцев
© логотип — Ирина Максимова

Host CMS | сайт - Jaybe.ru