Дополнительно:

Мероприятия

Новости

Книги

"Пункт назначения". Елена Сунцова (Нью-Йорк). Презентация книги «Манхэттенские романсы» (Нью-Йорк, StoSvet Press, 2013)

Найти Виндзор-паб непросто. Надо выйти из Красных ворот, пройти направо, потом еще туда, потом трижды туда-обратно через дорогу, потом обнюхать со всех сторон салон цветов, и наконец, нырнуть под землю в кроличий ход. Когда глаза привыкнут к желтому полумраку, станут видны уютные стены, обклеенные афишками начала непонятно какого века; фотографии черно-белых англосаксов; шляпа инопланетянина, корчащая рожи с вешалки; стулья, от вида и обилия которых сошел бы с ума Остап Бендер. На одном из них, за дубовым столом (почему-то хочется сказать: ломберным) сидит собственно Елена Сунцова и усталой рукой надписывает сто пятидесятую за вечер книгу.

Опытные фотографы говорят: хочешь придать объекту выражение лица грустное и задумчивое – утоми его. Собственно, они и не так еще говорят, но писать так не стоит. Вот грустно-задумчивый Юра Цветков в который раз сзывает публику и утомленная Сунцова садится наконец на невероятное авторское кресло, чтобы начать читать.

Стихи на сцену – шутки в сторону. Елена Сунцова читает так, что кажется: это она сама такая, когда настоящая. Подозреваю, что она могла бы и в жизни говорить, этими вот словами – если бы ими можно было вести ее издательское дело. Следить за ее чтением с открытой книжкой – занятие совершенно ненужное. Я попробовал – только отвлекает. Это важно: должен признаться, что, перечитывая книгу впоследствии, глазами, убедился, что нравится мне далеко не все (странно было бы наоборот). Пару раз ловил себя на очевидной мысли: я бы так ни за что не написал. Но я – не Елена Сунцова. Всего лишь один из ее читателей. А книжка – это она сама. Во всяком случае, читателю хочется так думать. Или созданный цельный образ, если вдуматься глубже. Книжка цельная – вот что главное.

Романса в этих стихах много, Манхэттена нет совсем. Романс – дело личное. Можно обратить острое внимание на деталь, признак места, но только для того, чтобы снова пережить свое, глубокое:

На самом верхнем этаже,

Влечение сиротства,

Растут два дерева, уже

Как мы, такого роста.

Стих компактен, упруг, концентрирован. Но в нем нет стремления к афористичности. Она часто отдается в жертву плавности хода, естественности и разговорности интонации:

Он похож на всех ее любимых актеров сразу

И еще на кого-то, кто не заметен глазу…

Лаконичность требовала бы здесь «ее» убрать, и так ясно, не стоит удлинять строку, сделать бы акцент на прекрасную вторую и вообще спрятать конец четверостишия. Но автору этого не надо. Автор ох как хорошо знает, что ему надо – где отпустить, где прижать, где употребить власть, где безвольно отдаться течению – само вынесет. Слушатель чувствует, а читатель только успевай следить, как его крутит-вертит текст, пока не выносит на самый конец стиха, всегда тщательно подготовленный:

Ты шепчешь страшное «люблю»,

И засыпаешь снова.

Как уже сказано, книжка цельная, воспринимается как цикл. За исключением вступительного стихотворения, «Эпиграф», которое из другого, «гумилевского» или «кузминского» ряда. Целостность в авторской интонации, в яркости переживания, в метафизике. Есть несколько лейтмотивов, нанизанных на главный: беззаконная радость жизни и любви, оборачивающаяся болью. Непосредственная радость, любовь, придающая значение каждой повседневной мелочи ( «И уши <кота> просвечивают на солнце»), и ее обратная сторона – тьма, откуда приходят боль и вина, и куда всё в конце концов уходит и, теряя жизнь, обретает прощение. Конечно, этот пересказ лапидарен, обаяние стихотворения никогда не сводится к его смыслу. Можно читать и просто, не связывая дальние созвучия, а радуясь удачным деталям, как радуется сам автор. Но если присмотреться, то окажется, что светлая, в общем, книжка, с двумя грустными атлантами-котами на обложке, начинается с «виновницы, тьмы и подруги», а кончается так:

И полный тьмой счастливый рот

Тебе себя простит.

Чтение заканчивается. Гости переходят к фуршету. Нам наконец приносят заказанные в прошлой, досунцовской жизни драники. Что за прелесть эти драники! Каждый есть поэма. В смысле, его можно поэсть. Полный драниками счастливый рот… Тьфу, запутался. Опустим, пожалуй, занавес.

 

Александр А. Шапиро – AshSA 

 

СунцоваВиндзор ПабПрезентация 

24.10.2013, 5294 просмотра.




Контакты
Поиск
Подписка на новости

Регистрация СМИ Эл № ФC77-75368 от 25 марта 2019
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций

© Культурная Инициатива
© оформление — Николай Звягинцев
© логотип — Ирина Максимова

Host CMS | сайт - Jaybe.ru